Быль "Велесовой книги".
XX век оказался самым разрушительным для славянской цивилизации. В начале столетия было обретено «письмо из Китежграда», затем - загадочная «Велесова книга», найденная после Первой мировой войны и таинственно исчезнувшая в пламени Второй мировой.
Загадочные дощечки Изенбека
В декабре 1919 года полковник белой армии Федор Изенбек обнаружил в разоренном княжеском дворце Великого Бурлука (ныне Харьковская область) обилие дощечек с непонятными письменами. Офицер в молодости работал художником экспедиций Императорской академии наук и, поняв значимость старинных дощечек, забрал их с собой. Вскоре гонимый революцией 32-летний изгой оказался в Иране, но с находкой не расстался.
А в 1923 году белградская газета «Новое время» сообщила о белом офицере, предлагающем ученым дощечки со странными текстами. Но профессор университета Соловьев заявил, что это подделка. Изенбек уезжает в Париж, оттуда - в тихий Брюссель. Там он сближается с таким же эмигрантом Юрием Миролюбовым - поэтом, журналистом и химиком, полиглотом, владеющим семью языками (включая древние).
Но только спустя три года Изенбек доверился Миролюбову и показал свои дощечки. Поэт ПОНЯЛ, что его приятель никогда не обработает свою находку и хранит ее только из сознания, что в ней есть тайна. И Миролюбов уговаривает хозяина разрешить под его присмотром переписать с дощечек смесь греко-готских и санскритских букв. После девяти лет изучения текстов он начал расшифровывать: «Влес книгу сию... Богу нашему, у кие бо есте прибезица... сила...» Осознав важность документа, Миролюбов предложил Изенбеку показать дощечки ученым-эмигрантам. В «Русском клубе» корифеем Средневековья слыл профессор Экк, и друзья обращаются к нему. Связка дощечек с письменами вызвала интерес также у Вергуна, Шефтеля и таинственного «ассистента» профессора Пфейфера.
13 августа 1941 года Изенбек внезапно умирает. Свое имущество он завещал Миролюбову, но среди 60 дорогих картин и других вещей не было главного - мешка с дощечками. Оказалось, что за ними уже приходил немецкий «гауляйтер»... Забегая вперед, отмечу: спустя годы при изучении трофейных материалов в одном из документов «искусствоведческой разведки» СС «Аненербе» исследователи встретят в акте секретного координационного центра в Ратиборе имя специалиста по древностям Пфейфера... После войны Миролюбов сообщает в Русский музей-архив города Сан-Франциско о пропаже. Это заинтересовало белого генерала Куренкова (известен как «этимолог и ассириолог А. Кур»), И в сентябре 1953 года в альманахе «Жар-птица» (США) появилась его первая публикация о «дощечках». Она привлекла внимание профессора Канберрского университета Парамонова. С его подачи «дощечки Изенбека» и получили название «Велесова книга».
В 1959 году Парамонов добился передачи в Советский славянский комитет фотографии с неформальной копии дощечки «Влес книгу сию...», но в своем сопроводительном тексте ошибочно указал, что это фотография с дощечки, сделанная Миролюбовым. С этого момента и развернулась дискуссия о степени подлинности утраченного протографа книги.
Видные ученые Буганов, Жуковская, Рыбаков отрицали ее существование. Арциховский, Кондратюк и другие регенерировали концепцию, что позволило Тво-рогову в 1990 году предоставить общественности «Велесову книгу» в достаточно полном объеме... Все действовали по принципу, о котором издатель русского журнала «Факты» в Швеции Штепа сказал: «Никто и никогда в этой эре не видел подлинных рукописей Геродота, Эсхила, Софокла и т.д., однако это не мешает нам ставить их пьесы, читать историю. Пусть уж лучше тот, кто сомневается в подлинности, докажет свои подозрения, иначе, согласно древнему юридическому принципу, данный субъект (человек, роман, история, сообщение) не виноват в данных подозрениях». В самом деле, даже в дошедшем до нас виде «Велесова книга» стала одной из страниц культуры: нашла отражение в романах, кинофильмах, работах художников.
Сложный поиск.
Как бы там ни было, но от «дощечек» остались три прорисовки и фотокопии с них да сомнительно «расшифрованный» текст. И исследователи призвали на помощь кодикологию - метод «археологии» книг, который строится на системном анализе свидетельств, получаемых в ходе проверки как внутренних показаний (существующие сомнения следует решать в пользу документа), так и внешних (какие другие источники, помимо анализируемого памятника, содержат свидетельства, подтверждающие его точность, достоверность и подлинность).
Одним из первых серьезных подтверждений возможности существования «дощечек» стали свидетельства арабских средневековых авторов о том, что «древние руссы» вырезали тексты на березовых дощечках. То же можно сказать и о памятниках письменности, совпадающих с алфавитом «Велесовой книги».
Сенсационной стала открытая в бассейне Дуная письменность Винчанского типа (VII-IV тыс. до н. э.), связываемая исследователями с венедами и расенами. Считая этнос - фен/венединым, некоторые ученые говорят о финикийской (венетской) письменности как прославянской. Как установлено, письменность Винчанского типа встречается и среди памятников трипольской культуры, существовавшей в междуречье Дуная и Днепра в IV- III тыс. до н. э.
Впервые на эти таинственные знаки на трипольской керамике обратили внимание Линниченко, Хвойка и Яворницкий в начале минувшего века. А на финише столетия уже многие ученые отметят подобие знакам Винчанского письма букв «Велесовой книги». Знаки ее в целом соответствуют памятникам письменности древних славян Европы. Несколько десятков источников свидетельствуют, что некоторые народы Восточной Европы до 988 года использовали также арабский, латинский, греческий, древнееврейский и другие алфавиты, зачастую смешивая их в одном тексте.
Так, в 1884 году были обнаружены остатки языческого святилища у села Буша (ныне Ямпольский район Украины). На известняковой стене выявлены имена богов Перуна и Хорса, а в подземельях комплекса - керамические чаши. Центральная часть, сохранившаяся до наших дней, - сложный символический барельеф. На нем между «мировым деревом» и рогами оленя вырезана дощечка в знаках. Переосмысление «бушского» сюжета - на миниатюре в болгарской псалтыри XIV века, где так иллюстрируется цитата из псалма: «Им же образомъ желает елень не источники водные, аще желает душа моя к тебе, Боже».
Известны и прямые иллюстрации прорисовок «Велесовой книги» и нижеследующего описания Миролюбова: «Каждый раз для строчки была проведена линия, довольно неровная. Текст был писан под этой линией». Помимо позднейших образцов такого оформления текста (например, на православных покровах XV-XVI вв., печати Киевского магистрата XVII века), можно привести опубликованную недавно древнеславянскую надпись: «Захариас» на аббасидской монете-дирхеме халифа ал-Махди 776/777 г. Автор надписи «подвесил» буквы под арабской строкой. Отдельные особенности текста книги находят аналогии и в новгородских берестяных грамотах, граффити древнерусских соборов в Киеве, Новгороде и Полоцке. Да и говорить о «несуразностях» языка «Велесовой книги» тоже следует с осторожностью. Например, весьма спорно убеждение некоторых ученых о восточнославянском полногласии как исконном и единственно возможном. Варианты ВЕЛЕС-ВОЛОС-ВЛАС-ВЛАСИЙ могли сосуществовать в разных диалектах на одной территории, как ныне сосуществуют варианты Волосины, Волосожары, Власци, Власожалица и т.п. в качестве названий важнейшего для славян созвездия Быка-Тельца (непосредственно связанного с культом Власа-Велеса).
Возможно, еще до X века на Руси велось летописание. До нас дошли сведения про общий источник «Повести временных лет», «Начального свода» - «Летописец великий русский» и др. К XII веку на Руси могло быть не менее 100 тысяч книг. Уже с XII века ходили списки запрещенных произведений типа «Аристотелевы врата», «Коледник», «Волховник», «Зелейник». Вне сомнения, какие-то «языческие» дощечки с письменами сохранялись у коллекционеров XIX века. Эти факты также подтверждают версию о том, что памятник, подобный «дощечкам Изенбека», мог существовать.
Тем временем сам массив книги ученые условно разделили на три части - подобие летописи, сборник богослужебных сакральных текстов и поучительные повествования.
Продолжение.