Кризис третьего возраста
Никогда я не знал, что так весело быть стариком.
С каждым днем мои мысли светлей и светлей.
Корней Чуковский
За тысячелетия своего существования человечества наплодило немало фобий, дополнив ими страхи врожденные - как боязнь смерти, например. О каждом из них написан не один десяток книг, однако о страхе, который сегодня является предметом нашего разговора, вспоминают редко и неохотно, хотя он сидит в каждом. Страх перед старостью, что это — естественная боязнь последнего жизненного этапа, за которым — неведомое, или наши очередные неврастенические выкрутасы?
Великовозрастные октябрята
Я принадлежу к тому поколению, представителей которого и в школе, и дома учили уважать старость. Да и вы, верно, помните: «Октябрята — прилежные ребята, любят школу, уважают старших». Для наглядности постулат сопровождали картинкой — парочка аккуратно одетых и причесанных ребятишек переводит старушку через дорогу. Мораль лежала на поверхности: бабушка прожила тяжелую жизнь, потому грех ее не уважить. Однако к морали был и довесок, никак, впрочем, не афишируемый: когда-нибудь, дети, и вы сделаетесь немощными, вот тогда воздастся вам по делам вашим…
Верны ли были текст и подтекст? Конечно, верны и гуманны. Потому мы росли добрыми детьми и в большинстве своем стали добрыми взрослыми. И теперь, завидев старушку, жалобно просящую «на хлебушек» или старичка, тщетно пытающегося разобраться с мудреными цифрами в сбербанковской квитанции, незамедлительно приходим на помощь. А затем идем, понурые, и бормочем под нос: «Не дай Бог дожить до такого…». И, конечно же, врем, потому что боимся смерти ничуть не меньше, чем немощи. Однако практически каждый инфантильно пытается убедить себя в том, что «все умрут, а я останусь». Вернее — не так: все умрут, встречу смерть и я, но уж точно — нескоро и не в таком жалком виде, как те бабушка и дедушка. И нет мысли о том, что длинная жизнь — это неизбежная старость. Мы патологически не хотим стареть, ни за что не хотим.
Топлес на пенсии
Можно предположить, что причина нашей жалости к старикам и боязнь старости обусловлены несовершенствами отечественной системы социальной защиты. В таких случаях принято кивать на Запад — дескать, там у стариков все нормально. Выйдя на пенсию, граждане, наконец, начинают жить по-настоящему — колесят по свету, занимаются тем, чем всю жизнь мечтали заниматься. Я был бы рад в это поверить, только не верится совсем. Высокий уровень здравоохранения, финансовое благополучие и обретаемая с выходом на пенсию свобода не приносят старикам из стран так называемой «европейской цивилизации» избавления от страха перед старостью. Подтверждением тому — пляжи Турции, покрытые нескончаемыми рядами немецких, скажем, бабулек, загорающих топлес, или — толпы американских дедушек, рыщущих по Таиланду в поисках юных прелестниц. И дело не в распущенности некоторых пожилых детей сексуальной революции. Просто в традиции западной цивилизации — быть «успешным», а непременной составляющей «успеха» является молодость. Посмотрите рекламные ролики — заглавный герой всегда подтянут, упруг, зубаст.
Европейцы и американцы, как у них обыкновенно водится, нашли к старости вполне рациональный подход. Они, в отличие от нас, перестали жалеть старость, что очень верно — жалость не нужна никому, нужно активное сострадание, подразумевающее помощь. В этой части не грех следовать их примеру. Впрочем, следовать без фанатизма, не доходя до маразма, до которого Европа и Америка умудрились-таки дойти, обозвав старость более, по их мнению, корректно «третьим возрастом».
Ну, и чем они лучше нас? Да, они богаче и рациональнее, но ничуть не рассудительнее, потому что боятся теперь даже не старости, а выдуманного «третьего возраста». Взгляните на западных поп-звезд. Да что там поп-звезды! Взгляните на рок-идолов, чей пик славы пришелся на семидесятые годы прошлого столетия. Все они перестали пить, курить и употреблять стимуляторы, и за это им — пятерка. Большинство сделало пластику, обзавелось фарфоровыми зубами — тоже молодцы. Но в поведении их ничего не изменилось, потому юношеские выкрутасы в исполнении шестидесятилетних легенд смотрятся жутковато, напоминая шоу зомби. Я не хочу обобщать — некоторые идут другим путем, но этих людей единицы.
Та же самая картина на отечественной сцене. Имен называть не буду — они на слуху. Что, скажите, мешает нашим примадоннам сделаться величественными старухами вроде Чезарии Эворы и петь блюзы вместо того, чтобы истязать свои тела диетами, а публику — залихватскими плясками в стиле скачек девочек-секси? Им не дают сделать это зрители, которым неприятно осознавать, что кумиры их молодости старятся, а значит, старятся и они сами.
Или взять некоторых отечественных писателей, которым впору бы наставлять соотечественников на манер Федора Михайловича или Льва Николаевича, а они все никак не расстанутся с блудливой своей джинсовой юностью.
Никто не переубедит меня в том, что за всей этой аномалией — страх перед старостью. Однако страх не инстинктивный, не врожденный, потому как появился относительно недавно…
Хорошо умереть молодым
Что такое старость? Вроде, ясно: очки, клюка, трясущиеся руки и маразм. Но это все стереотипы, зачастую не имеющие ничего общего с реальностью. Академик Николай Дмитриевич Зелинский, известный широкой общественности как изобретатель противогаза, прожил долгую жизнь — девяносто два года. До последних дней вел научную работу, преподавал в университете: согласитесь, занятие отнюдь не для маразматика. Получается, что термин «старость» нельзя определить точно. Вспомните — «дедушка, голубчик, сделай нам свисток». Воображение сразу рисует образ доброго рукастого старика с седой бородой. А теперь у кого язык повернется назвать сорокалетнего мужчину, пусть и формального дедушку — дедушкой? Да он первый же обидится и свистка никакого не сделает. Не из вредности, а потому что не умеет — не те теперь дедушки...
За этой, казалось бы, мелочью кроется серьезная опасность — мы лишаемся своих корней, теряем мудрость, которую вполне могли бы перенять у старшего поколения. И этого поколения скоро попросту не станет. Не в физическом плане, а в общественном понимании — все сделаются представителями «третьего возраста» с Виагрой в кармане.
Не так давно публицист, политик и философ Александр Дугин опубликовал статью с провокационно-издевательским названием «Хорошо умереть молодым», в которой указал на наличие мировой тенденции — непереносимости старости. Автор вполне справедлив в том, что роль стариков как основы цивилизации нынче сводится к нулю. От Александра Гельевича крепко досталось вечно молодым хипстерам и патологически молодым кидалтам. Те, знамо дело, обиделись и принялись в интернете автору возражать — дескать, мудрость стариков теперь никому не нужна не ввиду всеобщей инфантильности, а по причине развития информационных технологий. На полном серьезе (и не раз!) высказывалось мнение о том, что опыт поживших людей способна заменить, например, Википедия. Об этом говорили субъекты, искренне считающие себя прогрессивными. Если это прогресс, то многократно обещанный нам апокалипсис — не за горами.
О свистках и блинах
Я согласен с Дугиным: у нас почти не осталось старых людей, которые хранили бы не только вековую мудрость, но и семейные, общественные, государственные ценности. Стариться «не модно» и «не престижно». Это подспудно понимают и хипстеры с кидалтами, просто не говорят об этом всерьез, ибо страшно. Они по обыкновению гыгыкают в Facebook про незавидную участь своих внуков, которых будут воспитывать «татуированные, курящие бабушки, не знающие ни одной сказки и не умеющие печь блины». Даже при столь дурашливом взгляде на перспективы нашей цивилизации становится не по себе.
Пятьсот лет назад один из кодексов ацтеков, Теллериано-Ременсис, авторы которого именовали людей, переступивших шестидесятилетний рубеж, «народной стражей» и «истинными исправителями» предупреждал: «Горе народу, где нет стариков!». Нам ацтеки — не указ, это понятно, но что-то делать все же нужно.
В жанре фэнтези есть избитый прием: герой или героиня проникает в прошлое и спасает своего отца, мать, дедушку или бабушку — то есть, по сути, спасает самого себя, свое будущее. Для того, чтобы здесь и сейчас спасти наше вполне реальное будущее, никакие перелеты во времени не нужны. Неплохо бы каждому из нас, кто еще молод или относительно молод, свыкнуться с мыслью о том, что стареть все же придется. И придется жить не только собственными финансовыми, но и нравственными накоплениями, более того — соответствовать им, сколь бы выспренно это ни звучало. Там уже хиханьками не отделаться — это серьезный экзамен. Потому, прежде чем «снять девчонку» или «оттопыриться в клубе», вспомните, что девчонки и клубы скоро, уже очень скоро перестанут быть для вас доблестью, а окружающим будут представляться внушающей омерзение глупостью.
Так что, пока не поздно, надо чему-то научиться — самой малости: хотя бы печь блины и вырезать свистки. Только в этом случае у нас появится шанс услышать на склоне лет ласковое и обнадеживающее «дедушка, голубчик...», и понять, что, несмотря на кучу вольных и невольных ошибок, жили мы все же не зря.
Михаил МАМАЛАДЗЕ
Оракул №9 (сентябрь)/2012
Рубрика сайта: В ПОИСКАХ ИСТИНЫ