Неубитое детство.
Мальчик проснулся с надеждой, что все привычное вернулось. Тепло домашнего очага, голос матери, возня младшего брата под боком, запах дыма, вкусная еда и беззаботность. Веселые игры, купание в реке, смех и протяжные песни женщин, возможность незаметно стащить лишний кусок, радостное ожидание отца с добычей. Но он ошибся. Была лишь темнота, одиночество, холод, сырость и опасность. Он не помнил, сколько дней здесь находится, когда он в последний раз видел солнечный свет, разговаривал с обычным человеком и не мерз. Да что там! Мальчишка почти забыл, когда в последний раз нормально ел и не трясся от страха.
Его схватили в тот злополучный вечер почти перед сном. Надели повязку на глаза и увели из дома. От семьи, друзей, уюта, сытости и обычного детского счастья. Неизвестные люди. Кинули в темную и сырую пещеру. Запретили разговаривать и выходить наружу. Раз в день у входа появляется вода, которую приносит один из «тех». Мальчик иногда ловит змей и насекомых. Сбежать, наверное, можно. Главное протиснуться через завал камней, а уж там он сориентируется в какой стороне свои. Но что потом? Просто так вернуться нельзя. Категорически. Это позор. Он должен выдержать. Он хочет выдержать. Просто он не знал, что будет так тяжело.
Он не догадывался насколько это страшно — ждать ужасного испытания. Ждать момента, когда тебя убьют.
Конечно, он не сомневался, что переход будет. Видел много раз. Готовился. Надеялся. Но все началось слишком быстро. О боги, боги, ну почему вы так жестоки! Неужели обязательно приносить в жертву ребенка, чтобы обменять его на взрослого мужчину-охотника? Почему нельзя как-то по-другому получить имя?
И только через две долгих и мучительных недели его вытащили из темной мглы. Совершенно обессилевшего, неспособного сопротивляться, почти обезумевшего от ужаса ожидания. Несколько раз провели по голове и шее острым ножом. Полили кровью убитой свиньи.
Все! Ребенок мертв. Заставили перепрыгнуть через специально разведенный костер. Напоили одурманивающим отваром, который чуть-чуть притупляет боль, но не отключает сознание. После чего шаман сделал на лице, плечах и груди болезненную татуировку.
Обряд инициации пройден. Детство кончилось. Ребенок оторвался от матери и должен теперь быть самостоятельным. Мальчик стал взрослым мужчиной и может приступить к обучению. Он получил от шамана имя и оружие. Он будет ночевать на мужской половине дома или даже жить отдельно. Ходить на охоту и защищать племя. Кроме того, после инициации ему разрешено вступать в половые отношения. Через пару лет он выберет себе невесту и заведет семью.
Счастлив он будет или нет — неизвестно, но его взрослая жизнь состоялась.
Случается, что ребенок не выдерживает испытания. Сбегает раньше времени, отказывается подчиняться ритуалу, не выдерживает боли, голода, холода и одиночества. Его возвращают матери, и он еще год готовится к обряду взросления.
Если же и во второй раз что-то пойдет не так, то этого мальчика оставляют в мире детства навсегда. Самая низшая ступень иерархической лестницы племени. У него никогда не будет настоящего имени. Он становится чем-то вроде домашнего раба, живя на женской половине и подчиняясь старшей женщине рода. Каждый может оскорбить или наказать его без видимой причины. Он не имеет право владеть имуществом, прикасаться к оружию, вступать в интимные отношения и жениться. Он даже питается отдельно, тем, что останется после стариков и детей. Очень незавидная доля.
Поэтому-то тяжкие испытания обязательно нужно пройти. Как бы мучительны они не были.
О, это не документальное отображение событий. Это художественная реконструкция. Обряд инициации у каждого племени был свой. Тем более, что считался сакральным и никогда не разглашался в подробностях. Имитация убийства могла состояться до заточения. Не всех оставляли в полном одиночестве. Сильно варьировала общая длительность (от нескольких дней до года). Но ритуальные нюансы не влияли на истинный смысл происходящего. Ребенок мог стать взрослым только после особого, порой довольно жестокого, испытания. Доказав всем (и, прежде всего, самому себе), что он готов отказаться от детскости.
Логически таинство было разделено на три части. Отрыв от матери – сепарация. Нахождение какое-то время на грани миров и ритуальная смерть состояния «ребенка». А в завершение — этап включения «новообращенного» во взрослую жизнь или реагрегация. Производился ритуал достаточно рано. Чаще лет в 11–12, но иногда и в 6. Не совпадал с первой охотой, потерей девственности и началом обучения. Все это юноша или девушка могли делать только после инициации, получив взрослое имя и социальный статус полноправного члена рода!
Догадываюсь, что многим из вас это покажется страшным варварством. Тем более, что распространены такие порядки были действительно в архаические, первобытные времена. И сохранились в нетронутом виде только в заповедных местах Земли у примитивных племен. Цивилизованный же мир давно утратил практику «убивания» детскости в подрастающем поколении. Процесс перехода от ребенка ко взрослому в современном обществе настолько растянут и нечеток, что зарождаются сомнения, есть ли он вообще.
К примеру, в России обучаться в школе дети начинают с 7-ми лет, паспорт получают в 14. С 14-же несут уголовную ответственность, могут устраиваться на работу, заводить счет в банке. Но при этом подростки обязаны жить под опекой до 16 лет. Вступать в половые отношения и заключать брак у нас законно с 16 лет. И только в 18 происходит призыв в молодых людей в армию. Тогда же они получают официальное разрешение брать в руки огнестрельное оружие. Так где он, этот цивилизованный порог взрослости? В 7, 14, 16 или 18? Или может быть в 21? Или его на самом деле теперь нет? У нас ведь очень модно холить и лелеять ребячество, подавляя при этом ответственность и самостоятельность. Да что там, у нас сейчас культ детства. Такое ощущение, что в развитых странах люди никак не могут вырасти из подгузников до самой смерти.
Вот вы, дорогой мой читатель, постарайтесь прямо сейчас честно ответить на этот вопрос. Взрослый вы уже или все еще дитя?
Нет, правда, мы постоянно сомневаемся в этом. Путаемся, поскольку не прочувствовали процесс перехода. Мечтаем вернуться в младенчество и сбросить бремя ответственности. Наш внутренний «неубитый» ребенок часто бунтует, хнычет, жалуется на жизнь и отказывается оставаться в одиночестве. Кто же хочет умирать по своей воле? Да и общество не готово увидеть в нас взрослых. Оно нуждается в рабах. Дети-то более пугливы, управляемы и зависимы от постороннего мнения.
Конечно, рудименты примитивного обряда инициации присутствуют и у нас. Это различного рода соревнования, конкурсы, тесты и экзамены. Соответственно, все образовательные учреждения – это храм взросления. Учителя и тренеры — сродни помощникам колдуна и шамана. Но с прохождением очередной серии испытаний нас не начинают считать окончательно взрослыми. Только наполовину. Или треть. Или даже одну десятую. Все зависит от количества законченных классов, техникумов и Вузов. А также полученных степеней, категорий и разрядов.
Да, да, да! Это все напоминает топтание у одного и того же дверного проёма. Мы словно прыгаем из детскости во взрослость и обратно. Фактически оставаясь на месте!
Мы и хотим повзрослеть и постоянно этому сопротивляемся. Каждый в различной степени. Некоторые впадают в зависимость от хождения туда-сюда! Сомнения эти находят отражение в наших снах.
Лично я раньше частенько «обнаруживала» себя сидящей в какой-то неведомой мне аудитории, в окружении бывших одноклассников или однокурсников. Причем, они так и остались в своих детских образах, а я в своем настоящем возрасте. После быстрой разведки опросом я выясняю, что нахожусь на экзамене. Чаще по математике. И должна его сдать, хотя ни сном, ни духом. И вообще не понимаю, зачем это надо. Ведь сдавала уже! У меня даже зачетки на руках нет. Тревога перед испытанием постепенно нарастает, как и понимание собственной неосведомленности в вопросах алгебраических формул и уравнений. Досада страшная, ведь в школе-то я математику не просто знала, но и обожала. Пытаюсь что-то вспомнить, списать и спросить. Но, похоже, окружающие понимают ничуть не больше. Пару раз просыпалась в страхе на самой середине сна. Иногда сдавала, причем явно не тот предмет. Иногда уходила с экзамена.
Так вот. Сновидение с экзаменом – это переживание по поводу какого либо испытания, связанного с перемещением человека по ступеням социальной иерархии. Взросление, изменение трудового и семейного статуса, уровня достатка и самостоятельности. Часто он отражает наши сомнения в необходимости двигаться вперед, страх перед успехом и ответственностью за себя самого. Высокий уровень тревоги во время такого сна может означать как состояние озадаченности программой поведения, так и неготовность перейти к решению наших затруднений. Кроме того, испытательное сновидение может быть вызвано нарушением координации с собственной совестью по поводу моральной оценки этих действий.
Вобщем, и хочется, и колется и мама не велит!
Есть и «просто школьные» сны. Когда сновидения не связаны с экзаменом, но происходят в неком учебном заведении. Школе, училище, техникуме, институте. Эти образы символизируют возвращение в детство. Желание вновь стать ребенком. Ощущение своей неадекватности, неудовлетворенность собственным социальным статусом и уровнем взаимодействия с обществом в целом. Намерение подучиться, стремление стать более мудрым и компетентным. Взрослым. Также школьный сон может означать сомнения человека в том, что окружающие в состоянии принять его неизмененным, неискаженным общепринятыми правилами и ограничениями. Таким, каким он видит себя сам, таким, каким он является на самом деле.
В любом случае, сон о школе и экзаменах – это сон о нас и о нашем месте в обществе. О степени ответственности. Об уровне успешности. О взрослости.
Ведь что же на самом деле происходило с ребенком, когда племя подвергало его инициации? Его анатомический возраст не менялся, основные физиологические показатели – тоже. Он не приобретал разом все знания и опыт старших. Трансформировалось только его самоощущение. За счет преодоления страха и боли, он доказывал желание убить в себе детеныша и стать человеком. Себе в первую очередь доказывал. Взрослым-то быть нелегко. Обременительно. Кроме того, ритуал подчеркивал необратимость перехода. Перешагнув порог, никто уже не возвращался.
Кстати, о необходимости возродить в современном обществе некое подобие таинства преодоления детства, говорят многие психологи и социологи. Правда, пока только говорят.
Но может некоторым все же не стоит ждать и объявить себя одолевшим своё ребячество прямо сейчас? А потом пойти вперед уже совершенно взрослым. Не оборачиваясь. Ну, сколько вы еще будете сомневаться в своей зрелости?
Автор — Светлана Осколкова.