[irina12641]

Закон жизни Любви


Любовь вечна и рождается, когда всем кажется это невозможным, продолжается, когда все о ней давно забыли, существует, живёт, когда все условия - против.
1.
Сегодняшний день мало чем отличался от сотен других, и обитатели пустыни привычно и неспешно выполняли заведённый давно порядок. Зной и песок – властелины этих мест, давно вычеркнули из памяти все, что существовало на этом месте много сотен лет назад. Вычеркнули, и сами, вероятно, забыли, как прекрасен был этот уголок рая, как шелестели огромные листья исполинов-пальм, как хрустальный родник звенел под их кронами, и жизнь стремительно и бурно текла по жилам прекрасного города халифа Аль Кара. Ещё его предки были основателями и строителями этих улиц, воздвигали и украшали храмы и здания, основали торговлю, и много веков на улицах города воспевали мудрость и благородство первых жителей. Процветал город халифа, сытно и безмятежно существовали его подданные.

Всё, что существует, любое чувство, мысль, живое существо в мире этом задумано по одному и тому же принципу – оно должно постоянно увеличиваться и расти. Расти по-разному: в размере, в силе, в глубине, качестве. Старцы в городе передавали молодым знания и сказания глубокой древности. Рассказывали, как создал Творец все племена и народы, всех сущностей и духов разом и заселил их всех на одном клочке земли с красивым названием Налания. Дружно играли вместе дети людей и дэвов, существ сильных и многое умеющих. Рассказывали, как любили все слабое, но прекрасное существо – человека, как оберегали его и учили премудростям магии, с силами природы знакомили. И не было у человека врагов, ни среди себе подобных, ни среди существ разных. Рядом строили дома и воздвигали жилища люди и дэвы, рядом пищу добывали, вместе праздники справляли, вместе в дом Отца отправляли уходящих. С уважением относились к вере соседа, к мыслям и словам его. Рай на земле той был, и цвела земля в благодарность живущим на ней, цветами давно ушедшими и забытыми.

Но нет в жизни постоянства, и рассорились люди между собою. Сосед возненавидел соседа, брат обругал брата. И кончился рай в Налании. И стали люди использовать силу и дружбу с дэвами во зло. Любили дэвы людей, со многими много лет прожили, знали и прадедов, и дедов, и отцов, и детей… трудно им было отказывать в помощи, но боль приносить существу прекрасному – ещё труднее было. И дали дэвы зарок: только тот может попросить дэва, кто владеет кольцом его, и будет у него только три шанса, три просьбы, и исполнит их могучий дух, сильный дэв. Рассердились дэвы на людей за вражду их и распри, стали неразумными считать их, и ушли они подальше от мира человеческого в земли другие, горные, и поселились там.

Ещё одну нить разорвал человек невежеством своим, жестокостью своею. Сколько нитей таких потеряно! Загонял человек себя и обрекал на одиночество, на страх, и изгоем стремился стать. Из тела прекрасного, коим сущности и всё сотворенное любовалось, сделал источник страданий и боли… Но это долгий путь, а история эта – лишь пылинка на его тропе, на пути этом.

2.
Любая жизнь человеческая похожа на горную тропу: сели, обвалы, пропасти чередуются с маленькими ровными островками, где можно поставить палатку и развести костёр, успеть постирать и заштопать бельё, дать отдохнуть телу перед следующим трудным подъёмом. И когда следующий привал – человеку не ведомо. Правда, он старается ездить в отпуск, проходить врачей, пить витамины, даже читать книги, вероятно, чтобы знать лучше маршрут жизни, или вовремя увидеть ориентиры-знаки. Так проходит его самая продуктивная часть воплощения. Мудрость приходит на основе его опыта, и тут очень жаль ему, что память многих и многих его жизней так слаба сейчас, что мозг так крепко цепляется за иллюзию этой жизни, что с возрастом он приобрёл не только опыт, но и страх ошибки и ненужную осторожность. Появились первые «жаль». Жаль, что… Дальше каждый может продолжить сам.

Но судьбе всё же порой удаётся незаметно и тихо вести. Вести забывшего себя. Так судьба вела эту женщину. Тихо, и не оглашая следующего шага, следующей извилины, пропасти и крутизны предстоящего подъёма. Тихо попали в руки книги, тихо «подошёл» земной учитель, тихо сменилось время и место. Играя, привезла судьба её в Индию. Тысячи туристов посещают эту страну, миллионы смотрят на неё, как на островок духовности, и делают там остановки с особой радостью. И даёт им Индия огромный запас сил на следующий подъём, боги спешат почистить и вымыть тела людей, заштопать старые раны и излечить вековые боли. И спешат люди на этот перевал и стараются палатку там поставить на подольше, и увидеть, и рассмотреть там всё. Успеть поклониться всем и всякому, успеть вдохнуть священного воздуха и задержать его в телах своих, успеть побыть дома.

Группа ехала в Индию с целью посетить как можно больше храмов и остальное время провести в созерцании Саи Бабы. Четыре женщины стремились видеть, ощущать, получать. Спланировали всю поездку и согласовали по дням. Всё как всегда. Всё заранее рассчитывалось и рассматривалось. Такси пришлось взять после выяснения, что приехали совсем не в тот город, куда стремились. Водитель рьяно отстаивал право везти их, расталкивая всех других таксистов, стараясь перекричать их и получить выгодный заказ. Настойчивость водителя и желание женщин побывать в запланированных местах сделали своё дело. Встреча состоялась, но пока никто, кроме самой судьбы, решившей в 21 веке доиграть партию, начатую много тысяч лет назад, никто не знал – кто есть кто в этой партии, кто игроки. Все пятеро – четыре женщины и один мужчина, даже не предполагали, какие роли предназначены им режиссёром и, не взирая на ошибку с местом прибытия, устремились в сценарий жизни. Блаженны, позволяющие себе плыть по течению жизни и каждое мгновение благодарить великую реку. Блаженны, позволяющие руке судьбы играть и доверяющие ей свои жизни с энтузиазмом детей, подающих руку матери.

Время в пути ничем особенным не отличалось, и женщины, распевая песни, вели обычные разговоры. Разве что… один эпизод. Момент знакомства. Водитель назвал своё имя – Дэйв Раджу. Женщины старше сорока с трудом верят в сказки. Головная боль с утра ломила виски, и пришлось Марии выпить таблетки, они чуть ослабили приступ, и дали эффект расслабленности, внутренней мягкости и теплоты, голова продолжала немного ныть, и это позволило ей слушать не сопротивляясь и не удивляясь сказанному. Иногда боль делает человека мягким и послушным, он уже не так громко кричит «Нет!» и «Этого не может быть!». Дэйв и дэв, уж очень похоже, и, взглянув на крышу машины, Мария увидела сущность полубога. Старое и сильное бородатое лицо, с хитрецой глаза, вместо ног – дымный шлейф. Чалма на голове дополняла картину и женщина пришла к выводу, что везёт их ни кто иной, как полубог дэв. Шелест колёс по асфальту и вечная сказка востока о любви и верности сплелись в один мотив.

3.
Время жизни города халифа как раз совпадает со временем ухода дэвов из мира людей, когда не стали они служить и доверять человеку, но тот ещё не забыл о существовании их. Встречи стали всё реже, и осторожнее дэвы стали с людьми, скрывать стали и силы свои, и облик свой. Даже появляясь среди людей – прятались за внешность человеческую, внимания и любопытства стараясь не привлекать, от просьб людских себя уберечь, и в судьбу людскую, самим человеком выбранную, старались не вмешиваться. Так жил город, правителем которого был потомок древнего рода халиф Аль Кара.

Жизнь дэвов и дела их остались за гранью порога, за чертой известного и постигаемого для людей. Но однажды, молодой и красивый дэв пролетал над городом халифа, спокойно и привычно всматриваясь в его очертания, слыша речь людскую и улыбаясь данному мгновению, светилу, городу и сам себе. Вспышкой озарения, звездой на небе ясном, блеснуло для глаз его дитя, рождённое несколько минут назад. И увидел дэв столь прекрасное создание, что не смог полубог лететь дальше по своим делам, не смог больше глаз оторвать от ребёнка. Как солнце озаряет творение земное, так и создание рождённое озарило душу полубога. О, Боги, давшие звезду любви в каждое сердце, знали ль вы как любовь находит любовь, как сердце находит сердце, как звезда ищет звезду в небе полуночном, в космосе вечном. Иль чтоб узнать это создали вы этих двоих? И воспылал дэв любовью неземной к существу земному и смертному. Спустился молодой дэв на крышу замка халифа, принял человеческий образ и вошёл во дворец. Уши его каждый вдох рожденной слышали, и не было в мире существа, столь горячо любимого с момента рождения за биение его сердца, за каждый вдох и выдох его маленькой груди, за взгляд ещё слабых глаз, за каждое движение крохотных ручек. С поклоном молодой дэв предложил отцу новорожденной службу свою за право бывать в его дворце и играть с его дочерью в любое время, когда ей этого захочется, дарить ей подарки и исполнять все её желания. Поразмыслил халиф Аль Кара и решил, что в неспокойное время распри и войн с соседями, помощь дэва ему очень нужна, и государство сильнее станет и народ больше халифа славить будет, процветание и покой принесёт договор этот. Решил он согласиться и провозгласил дэва своим слугой и дал ему право в любой час посещать покои дочери и проводить с нею неограниченное время. Процветание снизошло на земли халифа, об угрозах и заговорах соседей предупреждал он заранее правителя, войска всегда успевали и побеждали, народ торговал и верил наместнику бога на земле. Росло состояние людей, и славили, и поклонялись они, и желали долгих лет жизни Аль Кара и дочери его Наиде. Росло могущество страны, росла и Наида. Цветком благоуханным, мотыльком нежным в руках молодого дэва порхала девочка. Любому её желанию рад был и с любовью исполнял просимое. Незаметно было время для двоих, сердцами летящих. Мало думала девушка о чувствах своих, и нельзя винить юное создание, каждый день чудом встречающее, восход солнца. С рождения жизнь её – счастье и восторг, чудо и волшебство. Уносил её дэв на сильных руках своих в дали дальние, где видела она корабли странные, огромные, волны высокие и земли чужие. Людей в одеждах интересных рассматривала дочь халифа, сказки новые слушала, глубины морские смотрела, снегами любовалась. И не было на земле цветка или растения, которых не коснулась рука её нежная, глаз не видел бы. Показывал дэв любимой своей всё, что создано Великим Творцом в мире поднебесном, и быстро шли дни и ярче огонь в груди дэва и сильнее любовь. Исполнилось Наиде тринадцать лет, и подарил ей дэв колечко из кристалла горного сделанное. Крупинка к крупинке мизинец девушки обнимали и согревали. Росла рука, и росло колечко-подарок, не мешая и не падая никогда. Станет скучно или грустно девушке, или сердечко свободное вдаль потянет – повернёт колечко и появится дэв. Мир красками забушует и бежит время незаметно и скоро, так прошло несколько лет.

Постарел халиф, подросла дочь. Любил халиф наблюдать за нею, над шалостями её потешался, любил дочь и берёг от невзгод. Тут заметил старик взгляд дэва и ответный – дочери. И забилось в тревоги сердце отца-старика. Понял он, что огонь горит в сердцах двоих, и решил изменить предначертанное, дать дочери судьбу другую.

Позвал дэва и наказ дал: в пещере древней, силами охраняемой, лежит золотое яйцо, золотым оком то чудо зовётся. Добыть повелел его. Ибо око то всё знает и всё ведает. Знал старик, что никому никогда не удаться то божество в услужение поставить, не может быть такого, чтобы Бог халифу служил, но задумал халиф погубить дэва. Надеялся, что Боги не простят дэву наглости его и погибнет дэв от рук охраны божества.
Пустился в путь молодой дэв. Печаль и беспокойство овладели душой его, с поникшей головой подошёл он к заветной пещере. Знал полубог, что украсть невозможно, и не собирался делать этого, знал, что халиф откажет ему в руки дочери, если не добудет он око божественное. Решил он просить око, всем сердцем просить. Существа-исполины у врат пещеры, видя горе дэва, пропустили его к богу. Страшно стало молодому дэву, и стоял он, не дыша, перед золотым яйцом. Страшно перед порогом неизвестности, когда жар любви вступил в бой с законами богов. Нет у полубога дэва права любить земной любовью смертного, нет у смертной Наиды права любить земной любовью полубога. И решение принял полубог, и просьба замерла на устах его, готовая сорваться в любую минуту. Золотое божество повисло в воздухе против глаз дэва, выросло, и свет его проник во все уголки священной пещеры. Озарило оно мудростью и силой своей все закоулки души полубога и не нашло там места лжи, любовь встретила любовь и ответило Око дэву. Хранят тайной боги ответ Ока божественного, тайной сокровенной между дэвом и богами. Можем только догадываться, что просил дэв влюблённый, может быть, просил бессмертия возлюбленной, а, может, смерти себе, бессмертному. Но не меньше печали было в глазах его по возвращению.


4.
Тихо судьба продолжала вести, тихо привезла группу женщин в другой совершенно город, тихо подвела к ней мужчину. И тишина разорвалась. Боль, страх, память и любовь разорвали двоих и расплескали их судьбы в двух мирах: Налания и Индия. Время сделало петлю, и затянула она две судьбы двух людей.
Храмы встречали женщин тысячелетними каменными сводами, мудрыми ликами богов и богинь, запахом благовоний и священным огнём. Колорит Индии в каждом взгляде, движении, фразе…. Около каждого храма встречают европейцев толпы желающих заработать, предлагающих услуги и спешащих рассказать историю храма за несколько рупий. Огромное количество глаз устремлялось на четырёх белых женщин сразу при выходе из машины, оценивали, ловя каждый их взгляд и движение. Наступает мгновение, когда женщинам начинает надоедать навязчивость приставучих попрошаек. И любая предложенная услуга встречает настоящий отпор. Так произошло на этот раз. Судьба особенно в лице незнакомого молодого человека сильно, навязчиво и крикливо предложила Марии провести её по храму Великого Рамы и Благословенной Ситы. Вспылив, женщина, развернувшись, кинулась назад к опоздавшему на несколько шагов водителю, объясняя на неизвестно каком языке, но отдалённо напоминающем английский, что она уже выбрала провожатого и пойдёт именно с ним, с водителем. Судьба сыграла и была очень довольна, теперь можно не переживать. Дэйв теперь не выпустит из своей руки руку женщины и проведёт её по всем залам храма. Судьбе, довольной своей уловкой, осталось добавить маленький штрих, и она подарила на входе паре великолепный лотос, нежно розовый и крупный. Как мать благословила она Дэйва и Марию и … осталась за порогом храма, готовая ждать их и вести дальше. Так с лотосом и соединёнными руками они и вошли в святая-святых – древний храм, посвящённый дару жизни и любви. Прекрасная пара Богов Рама и Сита тысячелетиями хранили и оживотворяли это место, вели и растили здесь жрецов и жриц, создавали немеркнущие в столетиях имена и союзы, благословляли и рождали. Миллионы ног вытоптали камень полов, миллионы глаз взирали на множество залов и изображений. Необходимо пройти строго под чертой на потолке и огонь любви, родившейся когда-то давно вновь вспыхнет ярким пламенем и ему совершенно не важно: будут они вместе или нет, живут они в одной стране или нет, будут у них дети или нет… Для огня любви это не имеет значения. Рама и Сита с радостью наблюдали за происходящим, а перед памятью Марии всплывали образы, давно хранимые этими сводами, этими стенами и статуями фаллосов. Она видела, как проходили церемонии и обряды, как жрецы пели мантры и хранили тайну вечной жизни, дарованную им богами. Тайна, которую люди постигают миллионами лет на земле: любовь вечна, и рождается, когда всем кажется это невозможным, продолжается, когда все о ней давно забыли, существует, живёт, когда все условия против. Может, это потому, что любовь не живёт только в этом мире, в наших домах с бассейнами, в наших семьях с их отношениями. Может, она успевает жить где-то ещё? Или живёт сразу во многом: прошлом и настоящем, в Налании вчера и в Индии сегодня, в дочери халифа Аль Кара и Марии из России, полубоге и мужчине с именем Дэйв Раджу? Кто знает, как она живёт, но её жизнь позволяет жить и нам. Вечная загадка Вечного Творения.
Ощущая всей кожей запах времени, взирая на картины прошлого и настоящего с одинаковым удивлением, путники покинули храм. Четыре женщины и водитель снова в машине. Путь продолжился дальше.

Скучно судьбе играть с двумя ролями, что же выпало тем, кто рядом с ними, что уготовано спутникам?
Виола много раз была в Индии, сначала считала поездки, потом сбилась со счёта и давно уже всем объявляла, что этот раз-то уж точно – последний. Но последних было уже несколько. Строгость её рождена необходимостью и ответственностью за судьбы тех, кто называет при жизни её учителем. Судьба не баловала её подарками, что заставило к жизни относиться серьёзно и философски, что заставило её верить. Верить в человеческую душу, верить книгам, людям, богам, Саи Бабе, Кальки, Библии, старцам-монахам... Единственное, во что не могла поверить Виола, так это в то, что есть в жизни моменты и испытания, где достоинством и правом на их преодоление является слабость. Слабость ребёнка перед судьбой-матерью, слабость сына перед Отцом, слабость женщины перед мужчиной, слабость Мира сотворённого перед Любовью. Слабость порою сильнее любой силы. Происходящее между Марией и Дэйвом она воспринимала слабостью, и смириться никак не могла. Поведение Марии она воспринимала, как падение и абсолютно была уверена в возможности и необходимости борьбы. Страдая и крича в душе от боли, Виола решила сражаться. Тонкий план для человека похож на тень этого мира, но если взять во внимание, что все миры гораздо больше видимого для наших глаз – человеческого, то ещё неизвестно, что является тенью. И вспомнила душа Виолы решение своё сотни лет назад, когда забилось в тревоге сердце отца-старика. Поняла она, что огонь горит в сердцах двоих, и решила изменить предначертанное, дать Марии судьбу другую. Умолкли птицы, и в воздухе росло напряжение. Два существа – сильных и смелых отстаивали свою истину. Один доказывал что судьба, подарив ему шанс встречи с любимой, была абсолютно права и он дорого заплатил за эту возможность. Бессмертие дороже человеческой жизни. Другой, свято веря в законы Библии, доказывал греховность плана. За несколько часов борьбы ослабли оба воина, приступ сердечной боли заставил Виолу временно отступить. А судьба, взиравшая на происходящее с тихой улыбкой, пришла к выводу: дети повзрослели, а Знание и Вера в них растут и крепнут, скоро они поймут Закон жизни Любви.

5.
Утро всегда полно ожиданий. Ожиданий чуда, ведь каждый день жизни приносил ей одно чудо, и она привыкла всю жизнь воспринимать одним потоком чудес. Даже представить себе не могла Наида, что сегодня или завтра не принесёт ей счастье, счастье новое, невиданное, абсолютное, незабываемое. Счастье было всегда! А разве остальные живут не так? А разве есть другая жизнь и другие дни? Нет, конечно, нет! Разве не чудо было вчера, когда облака плыли как павлины, белые павлины с золотыми хвостами? А вечером ветерок рассказал удивительную сказку о больших сильных птицах из железа, летающих очень высоко и сидящих в них людях. Но как смешно одеты эти люди, как некрасиво. Совсем у них нет денег на вышивку, и, наверное, их мастера собирают остатки тканей и выброшенные куски. Дэв давно научил её слушать музыку звёзд и рассказы ветра. Мир сделал вчера крутой поворот. И…чудо кончилось. Отец халиф сказал, что отдаёт её в жёны. Как в жёны? Зачем? Чудо почему-то прекратилось. Наида не понимала, почему и зачем оно прекратилось. Утро это принесло ей одно ожидание – вот придёт дэв, и всё станет как раньше – чудо снова будет приходить в каждый день её жизни. Даже его ожидание – уже чудо. Минуты утра длились бесконечно, время как сладкая тянучка няньки стало сегодня с четырёх утра липкое и длинное. Долго бегут минуты ожидания дэва, движения слуг в замедленном, ползущем танце. Медленно купание, медленно надевали наряды, медленно нанизывали на прекрасные косы украшения. Долгое ожидание, бесконечность муки на лице девушки, отсутствие того, кто должен, обязательно должен прервать этот кошмар, внести в этот мир вокруг краски. Она вспоминала, постоянно вспоминала. Каждый день этой жизни был расцвечен этими красками, каждый день дэв нёс новую палитру. Возмутительно, как долго его нет! Как он может не чувствовать как ей плохо!? Четырнадцать лет – прекрасный возраст, но он лишён мудрости и прозорливости старости. Длительное ожидание вызвало бурю протеста в душе Наиды, и боль и отчаяние захлестнули хрупкое существо. Боль родила обиду, как часто это бывает в жизни. Отчаяние как зверь в клетке – испугавшись, теряет разум. Ужас пронизывает холодом сердце, если дэв не успеет в течение часа – что будет? Кольцо молчало, и девушка перестала его крутить. По мере роста бури чувств в душе, как ни странно, но тело переставало слушаться. Слуги приняли это как слабость от волнения и заботливо переставляли и переносили девушку, поворачивали и сажали. Рот упорно молчал, а ужас в душе нарастал с неимоверной силой.

6.
Подлетевшего к городу халифа дэва отвлекли от дум тяжёлых крики и суета городская. Показалось ему, что больше обычного радостен народ, тороплив и суетлив. Может, праздник какой забыл дэв? Слышит он в толпе разговоры, и мрак и тьма душу дэва сжимают всё больше. Пеленой закрывают глаза влюблённого. Халиф, великий правитель Налании отдаёт прекрасную дочь Наиду в жёны! Радуйтесь, люди! Великий праздник пришёл на землю вашу, и нет конца рода великого халифа Аль Кара, и вечна будет Налания и вечен род ваш! Горе может так и названо, что оно горькое, горькое на вкус. И старается человек горечь запить последней надеждой, и цепляется в час тяжёлый за призрачность её… Так и дэв полетел во дворец халифа, представ перед лицом его, востребовал. Но радостен был правитель и ждал дэва с улыбкой победителя. Ты не выполнил мой приказ, и Око бога не лежит сейчас на моей руке, не можешь требовать платы, и не можешь взять её. Громом слова звучали в душе влюблённого полубога, и горечь последнюю сладкую надежду топила в желчи своей.

А по улицам уже шествовали яркие караваны слонов и буйволов. Прибывали на праздник в город сотни купцов и знатных особ. Яркими красками расцвечены храмы и дома. Музыка по улицам рекой льётся. И снуют люди с горящими глазами и не ведома им сейчас боль и мука. Всё самое лучшее раскрывается в веселии. Забывается долг и большой и малый, тает обида в сердцах людей в предвкушении праздника. Знают, что день этот надо отпраздновать со всей пышностью и огнём, чтоб десятками лет вспоминать и рассказывать, как богаты и щедры, как сильны и открыты наланцы.

Горечь желчи вызывает боль, а может, наоборот. И там, где ещё сутки назад, горело яркое солнце, так же ярко теперь горит жаром боль страдания. Крик поднял дэва на вершину горы, может, снег её купола сможет заглушить боль и ожог. Сел полубог, склонив голову на руки, и полились слёзы из глаз, не знающих, что это. Первый раз за сотни лет своей жизни плакал молодой дэв. Громче и громче, сильней и сильней кричала его душа. Мука сжимала сердце, а боль всё росла, и не было, кажется, ей границ в мире земном. И не было в тот момент силы на земле, способной унять огонь страдания полубога. Сгустились тучи, и грянул гром на землю Налании, и ливень, равный ливню слёз и горя любящего сердца, поглотил мир земной. Забыл полубог, где он и кто он. Так прошла ночь эта на земле Налании. А когда, измождённый и уставший, могучий дэв открыл глаза на мир земной, то не узнал его. Великий город халифа с садами и улицами, людьми и храмами богам, стал одним голубым озером. Красиво и спокойно играло оно в лучах восходящего солнца.
Всё что существует, любое чувство, мысль, живое существо в мире этом задумано по одному и тому же принципу – оно должно постоянно увеличиваться и расти. Расти по-разному: в размере, в силе, в глубине. Сейчас горе дэва при взгляде на затопленный город выросло. Мысль, что погибла его любимая, что там глубоко под водами лежит её хрупкое тело – заставила его поверить в собственную смерть здесь и сейчас. И умер полубог… умер, войдя в Смерть и став смертным, рассеялось тело, и душа, знающая и страдающая пошла на поиски… Вечные поиски любви и муки, поиски радости и страха, поиски любимой через века и сквозь время.

7.
Автобус плыл. Он действительно плыл по дороге, подъём и мягкий спуск, ещё подъём и ещё спуск. Закрыв глаза, Мария чётко ощущала качку верблюда. Она не в кресле автобуса, а в паланкине на верблюде. Мягкая поступь, неспешное покачивание. И голоса, сплошной шум сотен голосов, крикливых и радостных. Почему они так? Почему они рады? Чему смеются? Этого нет. Наида смотрела на людей, бегающих под ногами процессии из десятка верблюдов, и недоумевала. Что так их возбуждает, почему все стремятся заглянуть под паланкин и увидеть её лицо, прикоснуться к ногам верблюда, потрогать шитые золотыми нитями ковры. Золотые украшения грузом легли на голову, плечи и руки. Тяжесть и духота. Крики возбуждённых людей проникают в уши, мозг, роятся и переполняют его. Взгляд девушки застывает, она перестаёт различать слова людей, лица, улыбки, всё сливается с маревом жары и липкая духота проникает внутрь тела. Она старается из всех сил найти в толпе, увидеть среди сотен глаз одни единственные – приносящие радость и тепло, счастье и чудо – глаза дэва. За этот взгляд она сейчас отдала бы всё. А что у неё есть? Только сейчас она понимает, что всё, что у неё было, и были эти глаза. Повернув голову, она увидела мужчину, так же украшенного и мысль, что это и есть её муж – стала последней в её сознании. Ещё один мягкий подъём, спуск и тело Наиды теряет все ощущения. Миг, который дарит Судьба, бедной душе в успокоение, миг свободы. Свободы от тела, от ожидания любимого дэва, от сожалений и горя этого дня, такого длинного и страшного. Миг свободы от жизни в маленьком хрупком теле женщины Наиды.

Судьба с грустью склонилась к холодному телу девушки, боль и ужас застыли в нём. Кто видел, как плачет Судьба? Но горе её актёров и прекрасно сыгранные роли скатили крупную слезу из глаз много видевшей Судьбы.

Кто с уверенностью может сказать, в чём состоит счастье и где может в данную секунду родиться искра любви? Кто потом вспомнит горе дэва и смерть Наиды, но рождённое раз чувство любви, как всё сущее, должно получить продолжение, должно расти.

8.
Человек – постоянно спешащее куда-то существо. Ребёнок спешит в школу, школьник спешит в институт, потом надо найти работу... Сколькие люди не смогли насладиться временем и данными этим временем радостями. Недоигранное детство оставляет боль во все годы жизни человека. Не осознал, не доиграл, не получил, не докапризничал, не насладился заботой отца и матери, не побаловался вдоволь, с чётким пониманием, что это баловство не будет наказано никогда, не прижался к руке матери много-много раз, не заглянул в глаза отцу. Не знал, что всё это можно, просто всё можно. Индия и Саи Баба подарили Марии ещё одно детство, только осознанное. Искрами рассыпалось оно в глазах Марии, искрами светилось в воздухе Индии. Радостью разливалось по клеткам и разносилось кровью. Я – ребёнок Бога, я – маленькое, счастливое создание, я в полной безопасности, у меня наконец-то всё есть, всё может быть, я есть, у меня самый сильный отец, он великий Бог, я в центре его любви, сейчас ни о чём не надо думать, мне даже мечтать не надо, все мечты здесь! Ну почему!? Почему радость должна кончаться!? Почему детство не может длиться вечно!? Тем более, когда ты его принимаешь, и осознал всю его красоту и счастье, и тебе больше ничего не нужно, только бы оставаться в этом детстве рядом с великим Отцом!?

Всё что существует, любое чувство, мысль, живое существо в мире этом задумано по одному и тому же принципу – оно должно постоянно увеличиваться и расти. Расти по-разному: в размере, в силе, в глубине, качестве. Ребёнок земных родителей должен стать ребёнком Бога. Детство Марии, продолженное в священной стране, выросло качественно, но, рождённое раз, как всё сущее, должно получить продолжение, должно расти.


Взлёт самолёта. Москва. Так закончилась поездка в Индию. Что оставляет в душе человеческой соприкосновение с вечностью? Какие струны, задетые в Индии, звучат потом в сердце до конца? Где и когда Судьба использует шанс вырастить нерукотворный цветок, живущий в вечности, в любых условиях и вопреки всем предсказаниям?