Проза. Аня

[Аня]

Яблочное варенье

Обыкновенному яблоку случайно, оказалось расти на солнечной стороне, и оно ошибочно приняло это за «выше остальных». Висело и думало: «А я ничего! Вон то, сбоку, определенно, не удалось. Налив не тот, да и мелковато».
Далее следовало нагнетание собственной уникальности, чудесности и удачливости. Эти невинные махинации позволяли ему капризные выпады в сторону своих соседей, забывая о том, что они одной яблони яблоки.
То, которое сбоку, не думало ни о чем. Висело, ощущая на себе то мягкий, теплый ветер, то колючий дождь, то забавы солнечных лучей. По сути, оно было даже не яблоком, оно было и солнечным днем, и прохладной ночью, и щебетанием звезд. Поначалу оно слышало все эти разглагольствования соседа, а потом, они стали неслышны, рассыпаясь в воздухе в виду своей очевидной несостоятельности.
Зеленый молодняк отчаянно рвался наверх, мешали ветки, не хватало солнца, они изредка, в порыве ветра поднимали свои головы и видели то верхнее роскошество солнца, которое было у больших яблок и не то, чтобы завидовали, а хотелось того же.
С виду в большой корзинке яблокам было тесно, маленькие давили больших, уминая им бока, большие пробивались повыше, надеясь вернуть утраченные позиции. Они лежали здесь все вместе. И очень наливные, спелые до безрассудства, и совсем зеленые, но тоже яблоки, и середнячки.
«Меня все пихают, - думало большое яблоко. Оно настойчиво отметало мысли о возможном примирении с иными яблочными, утешая себя мыслями о все той, но уже изрядно помятой уникальности.
Зеленый молодняк был счастлив, он был вместе с теми, кто имел все яблочные блага.
То, которое сбоку, лежало в самом низу корзины, ощущая жесткость ее прутьев и тяжесть верхних яблок. Да, это и не было тяжестью, ведь это был их общий вес.
На варенье пошли они все. И удалось оно на славу. Яблочное же!

[Маруся]

Аня,ты Счастье!

[ОЛЬГА_НКЭ]

Аня ..... а еще?

[Аня]

Написалось первый раз месяц назад, само, на одном дыхании, потом каждую неделю приходили новые сюжеты, но не садилась. Меня и сейчас смущает мой герой, но он мне так нравится. Сегодня написала еще.

"Богу не давала покоя одна задачка, если растворить в стакане с горячей водой чайную ложку сахара, почему появляется соленый вкус?
В понедельник вечером Бог как всегда сел пить чай. На этот раз, ему захотелось тонкого аромата мяты и пачули. Немного странное сочетание не пугало Бога. Он пил такой чай в гостях у китайского императора еще в прошлом столетии и, теперь, когда хотелось философской нотки в своих мыслях, заваривал именно его.
Положив чайную ложку сахара своей любимой мерной ложечкой, Бог на мгновение отвлекся. О, мало кто знает, как много значит для Бога всего одно лишь мгновение. В это самое мгновение сотни тетраэдров и октаэдров сплелись в невидимую паутинку, растянулись и выправились уже в новом качестве, более крепом и прочном. Девушка на Земле вздохнула и улыбнулась, подняв к небу полные слез счастья глаза.
Сделав глоток, Бог почувствовал соленый вкус. Вкус соли не растаял и не исчез после второго глотка, третий глоток Бог делать не стал.
Сегодня была уже пятница, желая оставить загадку загадкой, Бог занимался своими делами. Посадил редиску, постирал к Пасхе шторы, напек блинов, вымыл окна, почистил столовое серебро. Богу нравилось, к приходу гостей, красиво сервировать стол.
Вскипел чай, Бог заварил ромашку и лимон, положив своей любимой мерной ложечкой сахар, задумчиво посмотрел в окно.
Ребенок на Земле, мягко засопев, перевернулся на другой бочок; молодые люди нечаянно и навсегда встретились глазами; милая старушка с улыбкой налила чай своему старичку; росточек помидорного семечка впервые раскрылся солнцу; кот Васька, растянулся на полу в прихожей, явно мурлыкая во сне…
Чай оказался чаем с сахаром и это приятно удивило Бога. «Определенно, чудеса должны быть», - подумал Бог. Сегодняшнее чаепитие было наполнено ароматом мяты и пачули с явно ощутимой философской ноткой…

[Аня]

"Бог очень любил музицировать. У него была старая, если не сказать, древняя лютня, еще в Византии на этой лютне играл давний приятель Бога, потом лютня затерялась и Бог, как это бывает, совсем случайно, нашел ее в кондитерской, сразу узнал и вот, когда стихал вечерний солнечный дождь начинал играть.
Особенно Богу нравилось, когда мягкая тень густой вишни, нагретая солнечным теплом, сопровождала спелым ароматом вишневого дерева все его музицирование.
Мелодия, а вернее, звучание, рождалось само, где-то совсем внутри, и как ни странно, редкий композитор или художник на Земле могли перевести этот небесный бал нежно голубых облаков в ноты, краски…
Но случалось и так, что бабулька Пелагея, мельком взглянув на небо, тут же даже не перекрестившись, шла печь яичные кральки, не жалея сахара и добавляя в начинку творог, если он был. Вечером, когда будет любимый сериал, им будет с чем попить чай, да и внучок, может, забежит, тем более, ей давно хотелось угостить Авдотью, свою соседку через два дома. Прошлой весной Авдотья дала ей рассады и такие славные выросли помидоры.
В эти самые минуты неслышной наполненности вишневым ароматом спелого дерева, у Земли появлялся другой пульс, более глубокий и мелодичный. Земля начинала мечтать."

[Аня]

"Сегодня Бог завел тесто и, как всегда, получилось много. Его бабушка, когда Бог кухарничал ребенком, видя эти объемы, частенько поговаривала, то ли сердясь, то ли радуясь, как на маланьину свадьбу.
Со вчерашнего дня аромат и вкус горячих пельмешек, как казалось Богу, наполнял весь дом. День закрутился неожиданно, утром – важная переписка, участие Бога было обязательным, днем – посадки. Бог не хотел пропускать нужный день, по древнему календарю, это был день Лукерьи сеятельницы, пельмешки подождут.
К слову сказать, Бог любил сеять, ему нравилось само это включение в природный круговорот. Ветер сеет, птицы сеют, дождь поливает, растения растут, Бог с ними.
И вот, с утра начался понедельник, первыми на очереди стояли пельмешки. Бог, уже вставая с постели, придумывал начинки своим пельмешкам. Пару десятков с мясом, чуть побольше с творогом и редькой, и, конечно, с картошкой. На секунду задумавшись, Бог вспомнил, что его бабушка частенько стряпала пельмени. У нее был маленький почти детский стульчик и лавка, тихонечко наклонившись, она скала и шипала соченьки. Чем не чайная церемония на русский лад?
Тесто замесил и вымесил, приготовил скалку, подсыпал мучки. Раскатка теста, шинковка на аккуратные соченьки. Помниться его матушка любила, когда делила длинный жгут из теста на сочни, считать, сколько же у нее получится пельмешков. Скалка. Начинка. Брать можно чайной ложкой, можно вилкой. Защипывание напоминало Богу мелодичный, игривый фортепианный аккорд высоких нот. Готовые пельмешки в морозилку. Пора ставить воду на варево.
Домашние были рядом, ароматный запах пельмешек гулял по дому, собирая их к столу. Пришло время обедать. Бог взглянул в окно, небо пело, его лютня наполнялась запахом спелой вишни…"

[Аня]

"Сегодня утром Бог проводил гостей. Разноликих, разношерстных, разнотелых. Отъезд мог быть и раньше, но как то все затягивался. Бог, если уже, совсем честно сказать, подустал. Подустал от суеты, частой, пустой болтовни, от вроде доброго, но «не пойми какого» общения. Взять хотя бы к примеру вчерашнюю историю с булочкой с яблочным повидлом. Нет, Бог не хотел о ней вспоминать.
Частенько после гостей у Бога появлялось жгучее желание навести порядок везде.
Грязная посуда, закапанные чаем полотенца, пыль на подоконнике, стулья невпопад… Это ерунда в сравнении с желанием Бога «пойти в начало».
В его молодой гостье более всего Бога поражало свойство каменирования. Каменщик хоть строит, а тут так, …
Причем это бетонирование было постоянным, касалось всего, к чему прикасалась эта молодая особа глазами, ушами. Наверное, думал Бог, это была некая разновидность существования, жизнью здесь и не пахло. Знать бы для чего … Для «не есть», «не быть», «не жить», «не брать», «не давать», «не уметь», «не учиться». Всегда держать открытыми рот, глаза и уши, и все равно с единственной задачей, обращения все в бетон. Это впоследствии даже не становилось дорогой, так, бездушными, уродливыми, бетонными осколками чужих и своих начинаний, мечтаний, желаний. Потом горько вздохнуть и прийти в гости еще раз уже в новом обличии с той же самой задачей «размуровывания» всего, что когда-то так усердно замуровал.
Богу нравилось высказывание «когда не знаешь, куда идти, иди в начало». В этом случае Бог, действительно, не знал, куда пойти…В начало…
В начале только у Бога бывает слово, здесь началом стал добавочный остаток. Отдал – взял, взял и оставил у себя чуть больше, чем отдал. Добавочный остаток. Ну, даже если оставил, подмял под себя, но ведь потом еще накрутил на это проценты. Вроде богач, но в большом долгу. Не у Бога, у себя…
Бог удивился, вначале не было камня, вначале было, все-таки Слово, Божие. И человек пел и летал, умел и делал, жил и радовался. Добавочный остаток...
Если вначале было Слово, выпутается, решил Бог. Вот теперь можно и чайку, со смородиновым листом. Бог включил радио. Звучала его любимая Аве Мария.
И все таки, в начале было Слово.."