Творчество ТАСИ.

[Тася]

уже кампус

[Тася]

А вот и ГМЦ, т.е. главный медиацентр. Как оказалось, он намного больше

[Тася]

Работы, которые отобрали. Тут эскизы для иллюстраций. На первой женщина смотрит в окно на на ночное небо, на крыше сидят два ангела; на втором человек сидит у граммофона (который не очень-то похож), из него летит свет, а рядом листы календаря уносятся и становятся птицами, человек освещён луной из окна (это первый эскиз, так что на готовой работе человек должен быть больше и немного в другой позе, граммофон был у самого ближнего края листа, немного перекрывал фигуру, из трубы граммофона летел уже не свет, а отдельные звёзды, остальное - так же), а на третьем эскизе толпа, за ней - кафе, где сидит пара, дальше небоскребы, которых отражается закатное небо, блики солнца, небо на дальнем плане - послегрозовое (также на готовой работе должны быть проработаны лица и характер каждого человека в толпе, она тёмная и тёплая на светлом фоне, пара же на трассе в кафе наоборот, уже не тёмная на светлом, а светлая тёплая на темном синем, и больше по размерам, кафе выдвинуто ближе к центру, занимает больше половины листа, отражение на дальних высотках более детальное и нормальное). Последний эскиз начала было делать, дошла до середины работы, но так и осталось. К стати, вот стихотворение.

Алексей Дежин
***
Grande Sonate Pathetique, Op. 13:
II. Adagio contabile

L. van Beethoven
Пока голубые дома, расплываясь во мгле,
плывут мимо нас по заснеженным улицам мира,
пока мы их видим и чувствуем - есть на земле
и Рим, и Нью-Йорк, и Москва, и Багдад, и Пальмира.

Пока расстилается небо над нами, мёртво
и тихо в рассвете таится грядущая вьюга,
мы будем молчать, подбирая слова для всего,
чтоб после сказать негромко - и только друг другу.

Пока распадаются денно и нощно огни,
и звёзды срываются вниз, оставляя надежде
нас, мы, доживая свои осторожные дни,
уже не тянемся к непокорённым вершинам, как прежде.

Пока настают вечера, в окнах свет настаёт,
и мы их считаем, и смотрит в глубокое поле
над нашими лицами, кто-то с пастели встаёт
и видит душистое белое солнце. Не то ли?..

Пока разбегаются волны в сумятице ног,
метель на золе инквизитором тронутым пляшет,
за нами следит из далёка задумчивый Бог,
и ангелы чистые чуткими крыльями машут.

[Тася]

а вот все остальные работы. Первую мы рисовали вместе с педагогом в студии, за день до этого художник нарисовала этюд с натуры, а потом вместе с нами делала копию. Со вторым и третьим (и с ручьём в лесу, который у меня отобрали) то же самое. Только второй и третий этюды мы рисовали на полной изоляции в номерах: первый - по ноутбуку, второй - по телевизору. Четвёртый уже делали с натуры, в первый же день нашего отпущения. Последний набросок тоже рисовали с натуры, правда до карантина, в парке; это сосна.

[Тася]

ещё работы. Первую мы рисовали уже с натуры, это настоящее море! сидели тогда на крыше-трассе научного клуба. Вторя-третья - тренировочные задания: мы рисовали сосны по представлению вместе с педагогом в разных состояниях: вечером и ночью. Четвёртая работа незакончена, наверно и не буду заканчивать. В общем начала её за день до просмотра и, конечно, в нём она не участвовала; дорисовывала в номере по фото в последний день (и можно сказать ночь) моего пребывания, ведь было начато вообще очень красиво, пусть даже были только оранжевая тыковка, сливы без чаши, отдельные сливки и виноградина, болгарские перцы, хотелось довести до ума. В итоге сделала всё, но почти, тут осталось работы на час. Наверно так и оставлю, как память, ведь сделай я её дома, она уже не будет такой сириусовской. Последний этюд точно так же был начат на пленере, но закончен по фото в номере в этот же день.

[Тася]

и ещё. На первом - индоутка. Конечно, не совсем похоже, ведь рисовали мы её наполовину на слух, наполовину на глаз, с этюда преподавателя, нарисованного с её же примерного наброска, сделанного по фото. Хотя вот вторая птица уже получше. Это чайка, рисовала с натуры; в тот день мы с Верой вышли на собственный пленер и стали рисовать всё, что было видно со скамейки, будь то деревья, чей-то велик, сторож, облака. И просто наброски.

[Тася]

и снова наброски

[ivettalen]

Тася, ты Молодец!

[Тася]

Спасибо!

[Тася]

Аэлита, все форумчане, здравствуйте! У меня хорошая новость - я была в Сириусе снова!
Это мартовская смена, которая вот только недавно закончилась, была посвящена Композиционному рисунку. То есть, нашей главной задачей было: получить навык построения композиции с человеком; мы рисовали только людей.
Начну с того, что подавая ещё только заявку, я шла на обум, но, когда её одобрили, я была очень сильно рада и, в тоже время, пыталась представить себе, как там всё будет, в том плане, смогу ли. Почему?, потому что я, сколько ни пыталась хорошо, детально и проработано нарисовать человека или, тем более, портрет, в лучшем случае получалось не сразу, в противном - вообще не выходило ничего дельного. К тому же в последний раз я прям так нормально рисовала человека (не считая акварельных портретов на прошлых сменах) добрых несколько лет назад. Плюсом ко всему я никак не могла одолеть композицию как учебный предмет в художке: ну не моё - сидеть и придумывать на пустом месте картинку, потом прорабатывать эскиз 4х6 см, переносить его на А5, после на А4 и только потом начинать нормальную работу на А3 формате; конечно весь пыл и жар рисования давно остывал к этой работе после нескольких перерисовываний одного и того же рисунка с формата на формат.

Начало смены было запланировано на последние числа февраля - первые числа марта. Но программу перенесли, а потом сообщили новые даты заезда. Я прилетела 5 марта в Сочи в один из обычных пасмурных и сырых дней, которые там часто случаются в это весеннее время. Почти вся команда к тому времени уже была в сборе и отрабатывала свой первый профильный (т.е. рабочий) день. Довольно странное чувство тогда было: я не могла никак привыкнуть к печальной и серой дождливости города, который я знала только как жаркий, яркий и солнечный уголок; знание того, что почти все уже работают, а ты тут один в номере и впереди ещё целый день, который надо чем-то занимать, не добавляло уверенности.

Первая мысль, когда вошла в свою комнату: "Тут живёт очень творческая личность"; всюду, по всей комнате был сущий творческий беспорядок! Всё, что нужно и не нужно художнику, было в этой комнате. Потом случайно смотрю на бумажный чехольчик от ключа-карты, оставленного у зеркала - написана фамилия "Нужная". Вот, думаю, не случайно такой человек попался. Когда же все вернулись с утреннего профиля, мы познакомились. Просто дверь открывается, и спустя буквально несколько секунд разговора: "привет!, как тебя зовут? мы теперь соседи!", крепко-крепко обнялись. Настя Нужная - на удивление общительный и компанейский человек!, даже по-наивному добрый. Её общество было тогда каким-то даже спасительным в моей потерянности и неопределённости от приезда в первые дни.
Когда же я познакомилась с командой, оказалось, что есть знакомые лица! Всех двух Полин я знала ещё с первой смены, Юлю тоже (тогда она была соседкой по комнате, а теперь живёт в соседнем номере), Лизу я мало запомнила со второй смены, ведь именно она тогда и стала тем первым человеком из-за которого нас и закрыли на карантин, и потому не успела запомнить; Сашу, со второй смены, также встретила. И плюсом в других командах было много знакомых лиц, кто был с нами в августе в параллельных направлениях.
С одной стороны в Сириусе многое поменялось, даже самые мелочи уже создавали ощущение другой обстановки. Но в тоже время всё было на своих местах, сам Сириус остался прежним, лица - знакомые, кураторы преподаватели - знакомые, все комнаты, уголки и коридоры я знаю наизусть, каждое дерево в парке уже родное, та особая атмосфера - прежняя, уютная; пусть мелочи выдают стремительность изменения всего, но, не знаю почему, именно на этой смене я чувствовала себя как дома. Конечно, не сразу, но каждый день это чувство усиливалось.

И так, дождалась первого дня по расписанию. К тому времени я познакомилась уже с больше чем половиной команды, пообщалась с большинством наших кураторов. Я так сильно волновалась, когда зашла в тот же самый зал в ГМЦ, где полгода назад ещё стояли натюрморты для наших акварелей. Теперь там были "постановки", вернее модели, натурщицы. "Так, - думаю, - должны дать какое-то простое задание для разогрева, не сразу же мы человека будем рисовать.." Честное слово, не знала, как дальше вообще рисовать на этой смене, когда увидела готовые вчерашние эскизы с хорошей фигурой во весь формат и огромные натянутые на рамы ватманы для этих эскизов! Как хорошо, что были такие отзывчивые преподаватели! "Вся суть нашей работы как художников, говорили они, - не бояться белого листа и смело идти в бой, рисовать". Мы ведь уже сотню раз делали быстрые наброски за 5 минут (что было обязательным условием на прошлых двух сменах), где кроме размашистых пятен и хаотичных линий ничего не было, но, почему-то на них фигура человека получалась очень хорошо, иногда отлично: соблюдены пропорции, угадывалось настроение, просто сама "свежесть" работы уже радовала, будто её начали, отошли и оставили - она не полноценная и не завершенная, как бы пойманная в моменте, но уже насыщенная, ничего не требующая. "Надо работать так, чтобы в любой момент тебя могли оторвать от работы и сказать, что картина готова", - говорили мне не один раз в самых разных местах. Какой совет нам дали декан и старший преподаватель Суриковского института перед началом работы - забудьте про формат, представьте, что это такой же быстрый набросок, рисуйте так, чтобы было в удовольствие, работа должны быть свежей и смелой. С этим посылом и рисовала до конца смены.
И вы представляете, у меня фигура получалась с 1 раза! Когда же я "посадила" первую модель в формат, прорисовала лицо, ко мне подошла преподаватель и говорит, будто я уже 7 лет людей рисую. У меня глаза с 5 рублей стали от удивления! Настолько это было неожиданно!

С Еленой Санной и Алисой Санной мы были чуть больше одной недели. Каждый успел нарисовать 3 полноценные работы разными материалами. Я, которая никогда не рисовала сепией и соусом, тем более жидким, научилась ловко и смело обращаться с этими техниками! На первый просмотр было представлено 57 работ, т.к. нас в команде 19 человек.

[Тася]

Цель нашей работы - поиск интересного композиционного решения, нестандартного, самое главное. Работу мы начинали с маленького быстрого эскиза-наброска, потом просто выбирали из нескольких самый интересный по композиции и чертили на нём жирным карандашом "снежинку": 2 диагонали, и через центр - вертикаль и горизонталь, можно ещё вписать ромб в формат для усиления силовых линий, как нам говорили. По ним мы и переносили с эскиза на большой формат, где оже так же до этого чертили линии. Композиция считается хорошей, если фигура расположена на силовых линиях (диагоналях к примеру) либо в промежутках между линий. Так создаётся движение в работе

[Тася]

вот и сами работы. Последнюю забрали в Фонд

[Тася]

Тут мы с Настей и преподавателями (у нас мерч оранжевого цвета, потому что мы - Искусство, но половина команды поменялось с Наукой на бирюзовые толстовки); первый просмотр, где мольберты с работами стояли красивым полукругом; мастерские в первую неделю

[Тася]

Надо сказать, что раз начало смены отодвинули почти на неделю, а окончание смены оставили на месте, ведь следующая после нас должна начаться вовремя, и всю образовательную программу нам не сократили, получилось то, что получилось. Громадный объём запланированных часов работы втиснули в 20 дней чистого времени. В итоге у нас было гипернасыщенное расписание, плотный график работы и ровно 1,5 часа свободного времени в день (я считала). Мы просыпаемся, завтракаем, рисуем 2 профиля, обедаем, учимся 2 пары, рисуем на третьем профиле, ужинаем, дорисовываем в номерах наши огромные работы, которые мы притаскивали из ГМЦ на автобусе, через лифт на 6 этаж, потом после отбоя тоже сидели рисовали, и в итоге мы ещё удивлялись, почему нам снится, как мы рисуем и работаем. Но, тем не менее, отдых нам отводился регулярно, правда этот отдых был отдыхом активным, ведь строился он на принципе смены деятельности. Это значит, что у нас были всевозможные экскурсии ( я попала на сочинский мотодром формулы-1 и в парк южных культур, где были растения и деревья со всей планеты!), лекции, мини-курсы по выбору (была на «азах публичных выступлений», где так интересно объясняли, как быть хорошим спикером; ещё прошла курс «ботанического искусства: точный расчёт или вдохновесние?», где нам директор Никитинского ботанического сада вёл экскурс в историю ботаники, постоянно задаваясь вопросом, чего же здесь больше – науки или искусства, а потом вдруг оживил обстановку и предложил создать ландшафтный дизайн для его ботанического сада), были кинопоказы, правда мы на них никак не попадали из-за отсутствия времени, но всё же с соседкой по комнате выкроили время для 1 фильма после отбоя в нашем номере - «Шоу трумана»; иногда, когда с мероприятий отпускали пораньше, и по воскресеньям можно было погулять от 10 до 40 минут; каждый выходной перед понедельником устраивались дискотеки (после первой, на которой я ко всем тихоням, в хорошем смысле слова, подходила и звала танцевать, чтобы те не жались в уголке, сразу же на следующий день и до конца смены ко мне подходили все те, кого я тогда звала: так приятно, но с другой стороны за 30 секунд человека в лицо запомнить очень трудно, особенно на дискотеке, поэтому, когда ко мне подходили и здоровались по имени, а постоянно думала: «как же тебя зовут!?, кто ты?»). Каждый день ещё устраивались вечерние сборы команды, где нам кураторы проводили рефлексии, разговаривали с нами по поводу нашего внутреннего самочувствия.

Начиная со второй недели наш профиль менялся кардинально – уезжали старые преподаватели и приходили новые. Приезжал сам ректор института! Мало того, что новые учителя, так ещё и материал новый! Акрил!!! Я им ни разу не рисовала, и привыкнуть к новой технике был очень трудно. Ладно, соус, тоже к нему не сразу привыкла, ведь акварельная техника для него не подходит – сохнет быстро, но он хотя бы стирается ластиком, есть возможность исправить. А тут такая капризная краска, сохнет очень быстро, даже быстрее соуса, ложится плотным слоем, темнеет на 2 тона, так ещё и вбивается в бумагу так, что потом никак не снять слой краски – чистая резина на холсте тонким слоем. Правда поняла это позднее, чем начала работу. Вот, думаю, акрил, как масло, только не такой вязкий и маслянистый, значит техника «грубой кисти» здесь подходит (когда «щетиной» хаотично втираешь масло в холст и получается немного фактурная, но ровная по тону заливка). Но не подошло, пока я работала в одном месте, в другом уже всё высохло, и когда возвращаюсь обратно – домазать, получается чистая лессировка, и все грубые края остаются видны, и приходится брать густую крску, чтобы перекрыть. Акварельная техника здесь тоже не подходит (лессировать аккуратно надо ещё научиться), ведь после прозрачной заливки краска сохнет неравномерно – пятнами. Приходилось ходить по ошибкам, пока, наконец, не поняла всю прелесть этой краски! На последней работе я оторвалась по полной, всю свою «злость» выплеснула, и получилось хорошо – работу забрали в Фонд.
Почему ещё я никак не могла совладать с этой краской? Всё наш преподаватель – ректор, немного пожилой. Он учил нас совсем не так, как мы привыкли – не подходил и говорил что и где, и как надо подправить, чтобы мы сами, как нам надо сделали, а просто скажет мол так-то не хорошо, и сам за тебя всё нарисует по-своему. Вся команда была в шоке от этого, ведь мы привыкли работать со своей техникой и мы знаем, как потом у нас получится и заранее предугадываем, что по ходу работы надо исправить, а он – не знает нашей работы. И потому совмещение его и нашей техники давало либо винегрет несуразицы из аккуратности и грубых кусков акрила, либо работу авторства самого преподавателя. Дело ещё в том, что он очень и очень грубо обращается с краской – мы видим силуэт и пишем гладко, а он видит пятна, и потому до пропорций и «краёв» фигуры ему нет дела, выходит очень размашисто. Когда мне впервые вот так «поправили» готовую работу, которую уже закончила, я от неожиданности за голову схватилась, и не могла выдохнуть воздух.. О, как я тогда негодовала. После третьей и последней работы настал пик. Всё нарисовала по эскизу, силуэт проработала, все пропорции вымерила, портрет уже готовый, композиция по силовым линиям – 2 часа профиля потратила не зря, думала я, поработала на славу. Бегу звать преподавателя, но тот, который только объясняет и редко что может подправить, был занят и пришлось обратиться за помощью ко второму. Он попросил ластик и всё начисто стёр! У меня аж в ушах зазвенело от этого, долго не могла оторвать руки от головы… И мягким карандашом жирными линиями грубо намечал примерное расположение новой фигуры, при том заместо человека я видела только «палку, палку, огуречник». Вечером я стерла от злости то, что мне «исправили», но полностью избавится не удалось – жирный карандаш трудно вытирается. Потом по своему пыталась дорисовать нормально до фигуры, чтобы было похоже, но линии преподавателя не соответствовали пропорциям. И короче пришлось прямо так начинать акрилом, чтобы потом по ходу дела. Я чёрной краской прямо из баночки жгла этот холст щетиной, втирала и мазала акрил со всем своим негодованием, глотала слёзы, и снова мазала до тех пор, пока не выдохлась и не отпустило. Стадия принятия прошла; на следующих занятиях ко мне преподаватели почти не подходили, я сама-сама потихоньку доводила до ума. А потом смотрю – да ведь так во сто крат лучше вышло, чем если бы мне мою первую работу оставили! Позвала того, кто мне помог и поблагодарила. В итоге, в конце работы всей, мне заместо «тут посмотри, надо исправить» сказали лишь: «Молодец, хорошо, очень хорошо» и больше ничего. Это была самая лучшая награда от этого преподавателя!

[Тася]

Это так кстати выглядела постановка для последней работы. Вот мастерская уже на второй неделе работы. И наша команда вместе с натурами и преподавателями.

[ivettalen]

Какие вы все молодцы!!!

[Тася]

Про нашу там учёбу и профили вроде рассказала, много получилось, ведь была, действительно, масса всего.
Теперь про команду - самое-то главное.
Начну с того, что приезжали на смену все немного в разное время, так например я была предпоследней в очереди приезжающих. Всего нас было 19 человек. Это, если сравнивать, довольно мало, много менше чем было на первой - 33 человека, и на второй сменах - около 30. Всего лишь 19 человек и 4 куратора, но какая дружная команда! Удивительно, но мы были равны, все высоки по каким-то таким критериям, что мы общались наравне с преподавателями, друг с другом. Много обсуждали разные темы, наши работы, все могли выступить в роли советчика или помощника. Часто было такое, что любой мог подойти к тебе, постоять у работы, дать совет по поводу исполнения, композиции, что с нашей стороны замыленным глазом уже было не видно. Часто шутили, очень часто.

Настя, соседка по комнате, приехала на день-два раньше меня, как мне кажется, ведь по моём приезде она уже была знакома с нашим соседом через комнату - Никитой. При том в тот же день и вплоть до разъезда они ходили друг к другу после отбоя. Как это было: в 22:00 к нам заходили кураторы, проверяли, все ли на месте; полчаса спустя в 22:30, когда все комнаты на нашем этаже уже были проверены, начиналась чётко отработанная за 20 дней методика - Никита идёт будто бы за водой (а так нам можно делать хоть в 4 часа утра), но воду не берёт, а заходит к нам в номер, зовёт Настю и они по очереди с интервалом в 5-7 минут идут к нему, при том, делается это всё максимально тихо и не заметно, шёпотом, чтобы ночной куратор ничего не заподозрил. И сидели у Никиты до двух часов ночи, рисовали наброски, делали домашние композиции, которые им задали сделать на смене как домашку, включали фильмы и музыку. Так было около полутора недели, пока они не стали сидеть в нашем с Настей номере до поздна. Здорово, всё, но как бы за день можно уработаться с нашим расписанием, и мне хотелось спать, а уже после 23:00 - почти засыпала. Конечно у нас до двух часов ночи они не сидели, всё же потом к нему уходили, но тем не менее, спать ложилась очень поздно.
Однажды, они собрались смотреть хоррор после отбоя заместо рисования и всеми силами пытались меня уговорить пойти смотреть вместе с ними, за компанию, вместе веселее - я вообще никак, наотрез отказывалась. Тогда что придумали - стали смотреть фильм прямо у нас в номере; правда сначала они просто выбирали какой именно ужастик хочется – смотрели трейлеры, и конечно со звуком. Если гора не идёт к Магомеду – Магомед идёт к горе. Я, значит, сижу на кровати и затыкаю уши так, что это больше похоже на шутку (чем и являлось), чем на протест. Поняли, что так не получится мен уговорить, и договорились рассказывать просто страшные истории. А потом и попросили меня первой, я ведь не собиралась смотреть фильм. Что тогда началось! Долго рассказывала про свой сонный паралич, который со мной случился на прошлой смене, да видимо так удачно рассказала, что после монолога они оба тряслись от страха и говорили: «нет, не надо, всё, хватит, мы теперь точно не будем фильм смотреть!, это реально страшно». Поняли. Но потом мы разговорились и просидели до полвторого.
После этого случая меня формально «приняли в группу». Но относилась ко всем ровно так же как и до этого, их дружбе не мешала. Эта формальность проявлялась в совместных походах в школу, включением в некоторые (они всё же часто к Никите ходили) ночные полилоги и идее приготовить совместный костюм на весенний фестиваль.
Тема фестиваля – весенние праздники, т.е. можно выбрать абсолютно любой день из всех трёх месяцев и сделать костюм по празднику, который случайным образом стоит только в одном единственном календаре на планете. Я ничего не могла придумать, потому решила сделать классный собирательный образ весны, к тому же день фестиваля выпадал на день весеннего равноденствия. Что хотели сделать Настя и Никита, даже не буду перечислять, настолько эти образы крышесносные. Я бы хотела делать костюм вместе, но ни одна идея не могла быть настолько подходящей, чтобы потом на сцене у меня не возникало чувство неловкости и сконфуженности, к тому же в этих образах на нас 100% будут обращать внимание. Они молодцы: после некоторых переговоров, они сами предложили делать мне свой собственный костюм, чтобы не вышло так, будто бы меня заставляют делать то, что я не хочу. Я пыталась объяснить это, но боялась, вдруг они не так поймут, будто бы я намеренно отказываюсь работать вместе, будто бы это протест. Но им спасибо, мы договорились.

[Тася]

Их костюм получился самый лучший, он выиграл приз зрительских симпатий! Тут стоп кадр из сценки по одному хоррору, которую они разыгрывали. После фестиваля к ним каждый встречный подходил и просил сфоткаться.
У меня костюм получился крылатый, что и было первой идеей в работе. Оказалось, я не одна была весной, Саша, с которой мы на прошлом фестивале были эльфами, тоже сделала костюм весны, только феи. По такому совпадению мы снова вместе как и в прошлый раз разыграли сценку, тут тоже стоп кадр.

[Тася]

Но изюминкой нашей смены стала традиция обнимания. Всё началось с инициативы одного очень общительного и тактильного человека из нашей команды, который и запустил волну. Но всё было очень аккуратно, в меру. Близкие друзья и приятели могли таким образом поздороваться, скрасить неловкую минуту. Хотя в большинстве случаев это было как утешение или дружеская шутка. Хотя конечно это всё же было репертуаром самого начинателя. Он мог подойти к человеку, если тот чувствовал себя нехорошо, был не в настроении, обнимет, постоит минутку, и дальше пойдёт, а всю печаль как рукой снимает. Потихоньку в эту «акцию обнимашек» втягивались и другие команды через тех, кто общался с этим человеком. Друзья же почти всегда так делали, то ли в шутку, то ли всерьёз; но всегда это было весело, приятно, появлялось ощущение, что вся команда и эти ребята – родные, чувствуешь себя, как дома.

[Тася]

Это плакат по нашей смене, что мне запомнилось больше всего. Наши поездки в ГМЦ, то, как мы слушали музыку и пели песни в трансфере (автобусе), пока ехали туда (иногда попадался водитель, который сам нам включал музыку), акрил, его-то точно не забуду, эти огромные мольберты и планшеты с натянутыми ватманами тонированной бумаги, силовые линии "снежинки" и квадратный формат, кисти щетина, наш мерч (т.е. имидж, командная форма - оранжевые толстовки), который по желанию половины команды стал бирюзовыми, как у науки, снег в марте в Сочи! и гуляние в этот снегопад вплоть до самого отбоя, наши преподаватели, работы, отобранные в фонд и тёплая традиция обнимания.