Так что же это значит - быть свободным? Разве свобода заключается в том, чтобы делать то, что кажется вам подходящим, идти туда, куда вам хочется, думать о том, о чем вы хотите? Вы и так это делаете.
Быть свободным - значит быть разумным; но разум не проявляется тогда, когда человеку просто хочется быть свободным; он проявляется только тогда, когда вы начинаете понимать все то, что вас окружает - влияние общества, религии, родителей, традиций, которые постоянно действуют вокруг вас.
Между тем, если вы взглянете на то, что вы в действительности представляете собой, и поймете это, тогда в самом таком понимании заключено преображение.
Итак, свобода заключается не в том, чтобы стараться сделаться чем-то иным, не в том, чтобы поступать, как вам заблагорассудится; она не в следовании авторитету традиции, родителей, гуру, а в понимании от одного мгновенья к другому того, что вы такое.
Последний раз редактировалось Аня; 16.02.2017 в 17:49..
Вопрос: Как можем мы осуществить на практике то, что вы нам говорите?
Джидду Кришнамурти: Вы услышали что-то такое, что считаете правильным, и вы хотите осуществить это в своей повседневной жизни; значит, между тем, что вы думаете, и тем, что делаете существует разрыв, не правда ли? Вы думаете одно, а делаете что-то другое; и тогда вы спрашиваете, как перекинуть мост через пропасть, как связать ваше мышление с вашим действием.
Так вот, когда вам очень хочется что-то сделать, вы делаете это сразу, не правда ли? Когда вам хочется пойти и поиграть в крикет или заняться чем-то таким, что вас по-настоящему интересует, вы находите способы и средства сделать это – и никогда не спрашиваете, как осуществить желание на практике. Вы делаете это потому, что в подобных действиях заключено всё ваше существо, ваш ум, ваше сердце.
Но в другом нашем случае вы думаете одно, а делаете другое. Вы говорите: «Это прекрасная идея, и интеллектуально я ее одобряю; но я не знаю, как с ней быть, так что, пожалуйста, расскажите мне, как осуществить ее на практике. Такие слова означают, что вы совсем не хотите ничего делать…
Когда вы на дороге встречаетесь с коброй, вы не спрашиваете: «Что мне теперь делать?», потому что очень хорошо понимаете опасность кобры и держитесь от нее подальше… Когда вы действительно в чем-то заинтересованы и не знаете, как это сделать, вы беретесь за дело и скоро начинаете отыскивать способы. Если вы начнете исследовать глубинные основы эго подвижным умом, без всяких предрассудков, если вы вложите в это всё свое существо, вы откроете для себя истину эго; и именно эта истина освободит вас, а не искание способа освободиться.
Надо понимать жизнь в целом, а не только одну ее маленькую часть. Вот почему надо читать, вот почему надо смотреть в небо, вот почему надо петь и танцевать, и сочинять поэмы, и страдать, и понимать, ибо все это и есть жизнь…
В каждом из нас – целый мир, и если вы знаете, как смотреть и учиться, то дверь перед вами и ключ в вашей руке. Никто на земле, кроме вас самих, не может дать вам ни эту дверь, ни ключ к ней.
У всех нас есть опыт. Мы испытываем раздражение, ревность, гнев, ненависть, неистовство и т.п. Испытав чувство гнева, например, ум накопляет осадок этого опыта, и этот осадок остается, окрашивая весь последующий опыт. Ваш ум упивается лестью, он восхищен, когда кто-либо говорит вам, что вы великолепны, и чувство удовольствия, вызванное льстивыми словами, представляет опыт, который остается в вашем уме.
Опыт оставляет след в уме, этот след является памятью. Имеется необходимая память, как например, знания в области механики и техники, и имеется психологическая память, основанная на желании человека иметь важное значение, быть чем-то. Опыт представляет собой накопление знания о внешних и внутренних вещах. Я прошу вас понаблюдать за своим умом. Я только описываю, и если вы только слушаете описание, вы не живете.
Всякое описание светит отраженным светом, вы живете по-настоящему, когда сами делаете открытие.
Голодный человек не может жить на описаниях пищи, как бы ни были они прекрасны и соблазнительны.
Итак, вы слушаете не меня, а самих себя. Вы сами наблюдаете, как осадок опыта уродует ум.
Если вы живете удовольствием от лести или негодованием от оскорбления, то ваш ум, без сомнения, туп и изуродован. Ваш ум не имеет свежести, чтобы смотреть и исследовать. Вы проходите через жизнь, накопляя впечатления, следы, шрамы, приятные и болезненные, которые остаются в уме в виде опыта, становящегося знанием. Опыт, становящийся знанием, мешает ясности.
Характер нельзя отождествлять с упрямой приверженностью опыту, становящемуся знанием. О характере можно говорить только когда ум, полностью осознавая накопленный опыт, свободен от него и поэтому способен к ясности.
Только ум, обладающий ясностью, имеет подлинную индивидуальность. Знание на определенном уровне абсолютно необходимо: я должен знать, где я живу, как выполнять работу, я должен узнавать свою жену и т.п. Но знание на другом уровне мешает движению познания.
Человек, который путем стремления к чему-то намерен освободиться от какой-либо проблемы, не находится в состоянии смирения. Смирение имеется только тогда, когда ум хочет ясно видеть проблему независимо от того, что принесет ее исследование. Такой ум действительно исследует. Он хочет знать вещи такими, какими они есть, без жажды переделать, подчинить или сублимировать то, что он видит. Только такой ум находится в состоянии смирения.
Там, где есть усилие — усилие для изменения, трансформации самого себя, — там нет смирения, там неизбежно появляется тщеславие. У вас возникает мысль о том, что вы изменились, достигли цели, вышли за пределы проблемы, и все это дает вам сознание вашей важности. Поэтому вы никогда не чувствуете подлинной природы смирения.
Нужно только смотреть на проблему, просто смотреть на нее и ознакомиться со всеми ее сторонами. Если вы изучите проблему, как бы она ни была болезненна и безобразна, если вы смотрите на нее, движетесь в ней, живете с ней, и — это не пустая фраза — обнимаете ее, если вы делаете проблему близкой сердцу, тогда вы обнаружите, что находитесь в состоянии смирения; и сама проблема становится тогда совершенно иной, нежели она была раньше. Избавиться от всякого стремления к изменению, от всякого усилия — это не состояние отрицания и также не состояние утверждения. Вы просто исследуете.
Я могу смотреть на цветок, облако или птицу в полёте, без центра, без слова – слова, которое создаёт мысль. Могу ли я смотреть без слова на любую проблему – проблему страха, проблему удовольствия? Потому что слово создаёт, несёт мысль, а мысль – это память, опыт, удовольствие, а значит, искажающий фактор.
Удивительно, но это действительно совсем просто. Из-за того, что это просто, мы и не доверяем этому. Мы хотим, чтобы всё было очень сложно, очень хитроумно, а всё хитроумное покрыто косметикой слов. Если я могу смотреть на цветок бессловесно – а я могу, любой может, если уделит этому достаточно внимания, – разве я не могу смотреть с тем же самым беспристрастным, бессловесным вниманием на проблемы, которые у меня есть? Разве я не могу, будучи в действии, смотреть из безмолвия, которое бессловесно, без машинального придумывания удовольствия и времени? Разве я не могу просто смотреть?
Полагаю, в этом суть всего дела – не идти от периферии, что лишь ужасно усложняет жизнь, но смотреть на жизнь, со всеми её сложными проблемами: зарабатывания на жизнь, секса, смерти, страдания, скорби, агонии существования в ужасном одиночестве, –смотреть на всё это без ассоциаций, из безмолвия, то есть – без центра, без слова, порождающего реакцию мысли, которая есть память и, следовательно, время. Полагаю, это настоящая задача, настоящая проблема: может ли ум смотреть на жизнь, как на непосредственное действие, а не как на идею и потом действие; и исключить конфликт вообще?
Лондон, 6-й публичный диалог, 09 мая 1965 г.
Собрание текстов, т. XV, стр. 143
Последний раз редактировалось Аня; 25.07.2017 в 06:12..
Свобода — это состояние ума. Не свобода от чего-то, но ощущение свободы, свободы сомневаться и ставить вопросы по отношению ко всему, и поэтому в ней столько силы, действенности и энергии, что она сразу отбрасывает все формы зависимости, рабства, приспособления, подчинения. Такая свобода означает бытие в полном одиночестве, наедине с самим собой.
Но может ли ум, воспитанный в определенной культуре, настолько зависимый от окружения, своих собственных наклонностей, когда-либо обрести свободу, которая представляет собой совершенное одиночество и в которой нет ни руководства, ни традиции, ни авторитета? Это одиночество есть некоторое внутреннее состояние ума, которое не зависит ни от каких стимулов или знаний и не является результатом опыта или умозаключения.
Большинство из нас внутренне никогда не бывают одинокими наедине с самим собой. Мы все знаем, что значит быть изолированным. Когда возводишь стену вокруг себя, чтобы не подвергаться ударам, не быть уязвимым, и когда культивируешь непривязанность, что является другой формой страдания. Или, когда живешь в некоторой идеологии, призрачной башне из слоновой кости.
Бытие наедине с собой — это нечто другое. Вы никогда не бываете наедине, потому что вы полны воспоминаниями, обусловленностью, вашей болтливой суетой вчерашнего дня. Ваш ум никогда не бывает ясным из-за вздора, который он накопил. Чтобы быть наедине с самим собой, вы должны умереть для прошлого; когда вы один, совершенно один, когда вы не принадлежите ни семье, ни нации, ни культуре, ни определенному континенту, у вас возникает чувство бытия вне всех. Человек, который полностью один, наедине с самим собой, обладает в этом смысле первозданной чистотой, и эта чистота освобождает его ум от печали.
Мы несем в себе груз того, что было сказано тысячами людей, груз воспоминаний обо всех бедах. Отбросить это полностью — значит быть одиноким. А ум, пребывающий в одиночестве, не только чист, но и молод — не с точки зрения времени или возраста, но молодой, ясный, живой в любом возрасте, и только такой ум может видеть то, что есть истина и что не может быть выражено в словах.
В этом одиночестве вы начинаете понимать необходимость жить наедине с самим собой, таким как вы есть, а не таким, каким, по вашему мнению, вы должны быть или являетесь. Видите ли, если вы можете смотреть на себя без какого-либо трепета, фальшивой скромности, без всякого страха, оправдания или осуждения, именно это и значит жить наедине с самим собой, таким, каков вы есть в действительности. Вы начинаете понимать нечто, когда живете с этим в тесном соприкосновении. Но в тот момент, когда появляется привычка к этому, привычка к вашей тревоге, зависимости или к чему-то еще, вы больше с этим не живете.
Если вы живете на берегу реки, через несколько дней вы уже больше не слышите журчания воды; если в вашей комнате висит картина, которую вы видите каждый день, то через неделю вы перестаете ее замечать. То же происходит с горами, долинами, деревьями, то те самое — с вашей семьей, вашим мужем, вашей женой. Но чтобы жить с чем-то таким, как ревность, зависть или тревога, вы никогда не должны привыкать к ним, никогда не должны с ними примиряться. Вы должны проявить к ним внимание, как заботились бы о только что посаженном деревце, стараясь уберечь его от солнца и от бури. Вы должны относиться к ним с заботой, не осуждая и не оправдывая, — только так вы начнете любить их.
Когда вы на что-то направляете свое внимание, вы начинаете его любить. Это не значит, что вы испытываете любовь к состоянию зависти или тревоги, как это бывает у многих людей. Это, скорее, означает, что вы испытываете любовь к наблюдению за ними. Итак, можем ли мы, вы и я, жить с тем, чем мы являемся в действительности, зная, что мы тупы, завистливы, полны страха, считаем себя способными на огромную любовь, чего на самом деле нет, легко поддаемся лести и скуке, можем ли мы жить со всем этим, не принимая и не отвергая, просто наблюдая это без того, чтобы впасть в меланхолию, депрессию или эйфорию?
Я не знаю, погружался ли когда-либо кто-нибудь из вас серьезно в самого себя. Со всей готовностью, всем сердцем, с радостью, безо всякого чувства принуждения; и пытался ли открыть – что вы такое. Чтобы исследовать, чтобы открывать, должна быть радость, должен быть энтузиазм, должна быть жизненность. Особенно, когда исследуешь эту сложную вещь, называемую умом.
Но большинство из нас исследуют либо из отчаяния, либо чтобы найти пропитание, найти устойчивость, уверенность в том, что всё это будет длиться вечно. Исследованию следует быть без всего этого. Исследуют для того, чтобы просто выяснить, что есть на самом деле.
Изучать себя – значит видеть, каково действительное состояние вашего ума: почему вы думаете и делаете определённые вещи, почему ходите на работу или в храм, почему разговариваете определенным образом с своей женой, со своей прислугой, почему читаете священные книги и почему посещаете эти беседы.
Вам следует знать всё это мгновение за мгновением, а не как накопленное знание на основе, на которой вы функционируете. Изучение – это движение ума, в котором нет никакого накопления. Вы можете изучать только когда знание не собирается по ходу изучения. В тот момент, когда вы собираете знания, добавляете к уже изученному, вы прекратили изучать. Ум, который собирает знание посредством обучения, движим желанием самосохранения, безопасности, либо желанием что-то выгадать. Тогда как в ходе изучения нет ни малейшего накопления, и в этом красота изучения. Изучать – это просто видеть что ты такое – ненависть, клевету, пошлость, страхи, надежды, тревоги, амбиции, - без осуждения, без оценки, без обвинения или соглашательства с этим.
Исследуя себя, вы этим не изолируете себя от остального мира. Ведь различия между индивидуумом и коллективом не существует. Я создал мир таким, каков я есть. Поэтому не дайте себе затеряться в этой борьбе между частью и целым. Я должен осознать всю целостность самого себя, а это возможно только тогда, когда ум выходит за пределы индивидуального и социального сознания. Таким образом я сам могу стать для себя никогда не затухающим светочем. Я могу наблюдать себя лишь в отношении, ибо вся жизнь есть отношение. Бесполезно, сидя в углу, медитировать о самом себе. Я не могу существовать сам по себе. Я существую лишь в отношении к людям, вещам и идеям, и, изучая мое отношение к внешним вещам и людям, так же, как к вещам внутренним, я начинаю понимать себя. Всякий иной подход к пониманию себя есть просто абстракция. Я не могу изучать себя абстрактно, я не являюсь абстрактной сущностью, поэтому я должен изучать себя в действительности таким, каков я есть, а не таким, каким я желаю быть.
Понимание не есть интеллектуальный процесс. Приобретение знаний о себе и изучение себя - две разные вещи. Ибо знание, которое вы накапливаете о себе, всегда является прошлым. Ум, обремененный прошлым, - это ум, полный скорби. Но если вы учитесь всё время, учитесь каждую минуту, учитесь, наблюдая и слушая, учитесь, понимая и действуя, тогда вы откроете, что обучение - это непрерывное движение без прошлого.
Последний раз редактировалось Аня; 24.08.2017 в 07:05..
Мы используем добродетель, «любовь», волевое действие, как средства для победы над собой, над своими капризами; и полагаем, что меняемся. Но по сути, когда мы спускаемся на более глубокие уровни, там всё остается по-прежнему.
Когда мы рассматриваем революцию, изменение, конечно, мы имеем дело не с одними лишь поверхностными изменениями, которые необходимы, но с более глубоким уровнем изменения, который и есть революция, целостная революция, интегральная революция всего нашего существа. Может ли такое изменение быть вызвано усилием или необходимо прекращение всякого усилия?
Что значит усилие? Для большинства из нас усилие подразумевает волевое действие, не так ли? Надеюсь, вы следите за всем этим, потому что если вы не слушаете сознательно, вы полностью упустите то, что я собираюсь сказать. Если же вы слушаете сознательно, то испытываете непосредственно, о чем я говорю. Целостная революция должна быть полностью бессознательной, непроизвольной, не вызванной каким-либо волевым действием. Воля всё еще остается желанием, всё еще «мной», к какому бы уровню вы ни прилагали эту волю. Волевое действие всё еще остается желанием и, следовательно, остается «мной». И когда я подавляю себя, дабы быть хорошим, дабы преуспеть, дабы стать более благородным – это всё еще желание, это всё еще волевое действие, пытающееся преобразить себя, одеть другую одежду. Это всё еще воля «меня», пытающегося достичь результата.
Последний раз редактировалось Аня; 25.10.2017 в 08:56..
Мысль — это память, а память — накопленные реакции, так что мысль всегда обусловлена, сколько бы она не воображала себя свободной. Мысль механична и привязана к центру своего знания. Расстояние, которое покрывает мысль, зависит от знания, а знание — это всегда остатки от вчерашнего дня, от движения, которое ушло. Мысль может проецировать себя в будущее, но она привязана к прошлому. Мысль строит себе тюрьму и живёт в ней, будь та тюрьма в будущем или в прошлом, золочённая или простая. Мысль никогда не может быть спокойной; по природе своей она неугомонна, всё время рвётся вперёд и отступает. Механизм мысли всегда в движении, шумном или спокойном, на поверхности или же скрытым образом. Она не может исчерпать себя. Мысль может себя очищать, контролировать свои блуждания, может выбирать себе направление и соответствовать окружению.
Мысль не может выйти за пределы самой себя; она может функционировать в узких или широких полях, но она всегда будет в пределах ограничений памяти, память же всегда ограничена. Память должна исчезнуть, психологически, внутренне, функционируя только внешне. Внутренне — необходима смерть, а внешне — чувствительность к каждому вызову и отклику. Внутренняя озабоченность мыслью препятствует действию. Мысль всегда фрагментарна, и то, что она удерживает, всегда частично, неполно, как память. Она не может наблюдать целое; часть не может видеть целое. Мысль всегда терпит неудачу в своей попытке открыть, пережить то, что за пределами пространства. Спокойствие мозга, ума при интенсивной чувствительности жизненно важно; только при нём клубок мысли может распутаться и мысль может прийти к концу. Окончание мысли — это не смерть; только с ним возможна чистота, невинность, свежесть; это новое качество мысли.
Видели ли вы когда-нибудь цветок по-настоящему? Я сомневаюсь, потому что мы на самом деле на цветок не смотрим; что мы на самом деле делаем, так это сразу начинаем классифицировать его, давать ему название, называть его «розой» нюхать его, говорить, какой он красивый, а затем откладывать его в сторону как уже известное. Называние, классификация, мнение, суждение, выбор — всё это мешает вам смотреть на него по-настоящему.
И точно также, для того, чтобы можно было войти в эмоциональный контакт с фактом, не должно быть ни называния, ни занесения в какую-либо категорию, ни суждения; необходимо прекращение всякого мышления, всех реакций. Только тогда вы можете смотреть.
Что означает быть «внимательным»? Для меня, когда человек отдаёт всё своё внимание, в этом нет ни концентрации, ни исключения. Вы знаете, как школьника, которому хочется выглянуть в окно, заставляют смотреть в книгу, но это не внимание. Внимание — это видение того, что происходит за окном, а так же и того, что происходит перед вами. Наблюдать без исключения — быть внимательным.
Очень удивительно открыть для себя, что есть только мышление и нет мыслящего. Тогда вы увидите, что можно жить в этом мире без противоречий, поскольку тогда человеку нужно очень мало.
Когда ум освобождается от конфликта, из этой свободы рождается совсем иной род движения. Мир появляется с полным прекращением всего внутреннего конфликта, а это возможно только тогда, когда нет потребностей. Есть лишь безмерное движение, неподвластное никакому воздействию.
Последний раз редактировалось Аня; 08.11.2017 в 16:13..
Как мало мы знаем о себе! Похоже, мы знаем очень много о других вещах: расстояние до Луны, атмосфера Венеры, как делать самые необыкновенные электронные мозги, расщеплять атом, мельчайшие частицы материи. Но о себе мы знаем очень мало. Путешествие на Луну волнует гораздо больше, чем погружение в самих себя; может быть человек ленив, или боится, или погружение в самих себя не прибыльно в смысле денег и успеха. Это — путешествие, гораздо более дальнее, чем на Луну; никакие машины не годятся для этого путешествия, никто не может помочь: ни книги, ни теории, ни руководитель. Вы должны совершить это путешествие сами.
Вы — накопленный результат многих тысяч веков существования человека, его надежд и желаний, его вины и тревог, его верований и богов, его достижений и разочарований; вы — всё это и ещё множество добавлений к этому, сделанных в новейшие времена. Изучение всего этого, глубоко внутри и на поверхности, — не просто словесные или интеллектуальные формулировки очевидного, не просто выводы. Изучение означает переживание этих фактов эмоционально и непосредственно; необходимо входить в контакт с ними не теоретически, словесно, а фактически, как голодный человек.
Сознание ограничено; сама его природа есть ограничение; оно функционирует в рамках своего существования, то есть опыта, знания, памяти. Изучение такой обусловленности разрушает эти рамки, структуру; тогда мысль, чувство имеют свои ограниченные функции; и они тогда не могут вмешиваться в более широкие и более глубокие стороны жизни. Где заканчивается эго, с его тайными и явными происками, с его неудержимыми желаниями, с его потребностями, с его радостями и его печалями, там начинается движение жизни, которое за пределами времени и зависимости от него.
Постоянный, так называемый, внутренний диалог, является процессом мышления сознания, то есть отражением восприятия пространства. Этот диалог, а точнее монолог, является практически непрерывным, и за счет него картина индивидуального мира каждого человека, его личная реальность удерживается в практически неизменяемом состоянии.
Но во многих учениях присутствует тема остановки этого монолога. И возникает вопрос – для чего его останавливать, если монолог сознания является буквально фундаментом индивидуального мира.
Сознание любого человека – есть своего рода механизм, который выполняет множество «автоматически» функций. Функция постоянного мышления одна из подобных. В состоянии, подключенном к общему сознанию, в сознание индивидуума идёт поток информации, в который, в том числе, входят и распознавание, идентификация образов, как общей картины мира, так и собственной картинки. С самого начала своего движения, с рождения человека, сознание со временем заполняется, а с каждым прожитым днём, заполняется всё больше и больше.
И вот помимо блока между душой и сознанием, присутствует еще и загруженность сознания постоянной идентификацией, вследствие чего импульсы, исходящие от души, интерпретируются сознанием в большей мере исходя из того, чем оно заполнено. И как правило, эти импульсы достаточно искажены определениями сознания.
Представьте, к примеру, что ваш представляемый мир, ваша жизнь является большим парусным судном, плывущим по океану. Устройство этого парусника, подразумевает большое количество иллюминаторов, самый большой из которых находится в носовой части его. Парусник, в своем путешествии, управляется ветром, но капитан его периодически может пытаться развернуться, поплыть в другую сторону, покричать ветру чтобы дул в нужном ему направлении, и так далее. Но ветер есть ветер. Он гонит судно в своем направлении, хотя ему порой и приходится усиливать свою силу и скорость, так как судно пытается оказывать сопротивление этому направлению.
Но всё дело в том, что капитан этого судна и понятия не имеет, ни о том, куда несет его ветер, ни о том, куда бы ему на самом деле хотелось, чтобы он нес его, потому что практически ничего не видит. С самого начала его путешествия на парусник валились и валились разнокалиберные вещи всех цветов и размеров. Содержимым его корабля являются стулья, столы, сундуки и диваны, целые кучи одежды и посуды, сумок и торб, обломки, куски мачт от других кораблей, песок с иноземных берегов и даже галька, когда-то еще очень давно собранная на одном из берегов.
Парусник не утонет под тяжестью всего этого, быть может и никогда уже не пригодящегося капитану, скарба. Хотя, кто знает, может когда-нибудь он и не выдержит. Но все окна судна, палуба, и даже капитанский мостик, завалены пожитками под самую верхушку, а капитан, постоянно перебирающий свои ценные приобретения, так увлечен этим занятием, что совершенно не слышит шепота ветра совсем рядом, не слышит его зова, не видит куда он его ведет.
Периодами капитан пытается развернуть своё судно и пойти против ветра. Периодами он поднимает глаза к небу, и глядя на него через кучи всего своего добра, вдруг начинает думать, что ему хотелось то совсем не туда, куда его занесло. И вот он решает пробраться наконец к иллюминаторам, чтобы разглядеть где же он, что происходит вокруг него в океане, но давно увязнув в своём багаже, пробраться через него хоть к одному окошку, чрезвычайно непросто.
Сознание человека выглядит примерно так же, как и этот парусник – загруженное нужным и ненужным, постоянно выстраивающим из каких-то, порой совершенно разрозненных между собой фрагментов, периметры, границы и шаблоны, за пределами которых оно ничего не видит. Да собственно видеть и не особенно хочется, ведь в трофеях, полученных от жизненного опыта уже есть всё, что надо, думает человек, а к тому же, весь этот набор чрезвычайно увлекателен, и он пересматривает его снова и снова, формируя свой взгляд на жизнь только лишь на основании того, что с ним было, на основании чувств, эмоций, ощущений, которые он когда-то уже ощутил.
Вот тут мы доходим до понятия остановки своего внутреннего монолога, с помощью которого нажитый за всё время нашего путешествия по жизни, скарб, продолжает оставаться с нами, удерживается в сознании, в нашем микромире. И здесь сразу следует сказать, что – каждому своё. Далеко не все души, приходящие в этот мир, приходят сюда ради опыта управления сознанием. Далеко не у всех душ в задачи входит изменение сознания в течение воплощения. Но если вы уже дошли до ощущения, что ведомы душой, если чувствуете её импульсы, знаете, что вы такое, то видимо это исходит именно от вашей души.
Когда-то я писала статью о том, что в то время, когда вы замолкаете и перестаете думать, уже буквально со второй минуты такого недуманья, сознание как бы отключается от общей картинки, от общей визуализации. В этот момент вы уже не зависите от неё. А в обычном состоянии мы все от неё зависим – разум держится за эту картинку, чтобы постоянно самообновляться и самовосстанавливаться. Новости, информация буквально льются в сознание из сознания общего.
Когда же вы успокаиваете своё сознание и немного отключаетесь от всего этого, «нажитый скарб» начинает распадаться, исчезать, не подкрепленный больше вашим видением, строго состоящего из него, картиной мира. Не стоит воспринимать это всё буквально. Просто попробуйте уловить суть сказанного.
И вот вы входите в медитативное состояние, в состояние безмолвия разума, пусть по нескольку минут, но периодически. Сознание при этом производит своего рода зачистку, инвентаризацию – такая функция работы сознания, помимо прочих, также присутствует у него.
Сознание в буквальном смысле становится чище, свободнее. У вас появляется больше воздуха и, соответственно, в разы увеличивается обзорность. Ваше видение собственного мира, а впоследствии и общей его картины, становится намного глубже. И вы уже без сомнений можете различать нужное и не нужное, можете слушать и слышать, можете распознавать импульсы, идущие от души. И внутренний монолог становится диалогом. Диалогом сознания и души.
Как будто проявляется нечто большее, появляется обзорность. Как будто вы видите сон, но однозначно понимаете, что спите. И это совсем другие ощущения, другие чувства, явно отличимые от тех, к которым вы привыкли в активно-бодрствующем состоянии сознания.
Быть может при осознавании вышесказанного возникнет вопрос – а что именно выкинет из себя моё сознание при запуске своего механизма очищения? А вдруг из моего мира исчезнет то, что мне очень нужно и важно, то, что мне необходимо на дальнейшем пути. Из вашей жизни никогда не уйдет то, что является идущим от души, сюда входят в том числе и импровизации, разнохарактерные и разноцветные, идущие от вашего сознания и принимаемые ею. А то, что таковым не является, не сможет вечно удерживаться в вашем мире, как бы вы для этого не старались.
Но не ставьте перед собой цели – идти, или цели – познать; цели – учиться, или цели – практиковать на цель. Пока вы будете Стараться Делать, это старание будет уводить вас от самого делания. Пока вы будете Желать изменить себя, желание будет отвлекать вас от действий. Всё, что нужно – приходит импульсно. Любое стремление к познанию себя, к исследованию, также появляется интуитивно, а не надуманно. А познавать себя не значит читать книги других познающих. Это только их опыт и их изучение, которые всегда индивидуальны. Наблюдать за собой, за своими эмоциями в действии и в тишине; в состоянии спокойном и состоянии взволнованном чем-то; смотреть на себя со стороны и исследовать приходящие мысли и желания. И это всё действительно несложно, только тогда, когда действительно нужно, когда проявляется потребность в таком исследовании.
«Чашка полезна, только когда она пуста; и ум, заполненный верами, догмами, утверждениями, цитатами, — на самом деле не творческий ум; это всего лишь повторяющийся, как попугай, ум».
Спасибо!
«Горы сделали меня безмолвной, — сказала она. — Я приехала в Энгадину, и красота ее повергла меня в состояние великого безмолвия; я не могла произнести ни слова при виде всех этих чудес. Это было что-то потрясающее. Мне хотелось бы удержать это живое, вибрирующее, движущееся безмолвие. Теперь я постоянно возвращаюсь к нему, стараюсь вновь ухватить его и жить в нем».
Воздействие красоты и величия сводится к тому, что они оттесняют на задний план повседневные проблемы и конфликты, а это создает какое-то чувство освобождения. Вследствие внешней стимуляции ум временно делается спокойным: он ожидает нового переживания, нового восторга, и уже в следующее мгновение, когда оно прошло, возвращается к этому переживанию, как к воспоминанию.
Остаться навсегда в горах, очевидно, невозможно, так как вы вынуждены вернуться к обычному делу, но зато имеется возможность получить такое же состояние тишины с помощью другой формы стимуляции.
Формы стимуляции могут варьироваться в зависимости от обусловленности данного лица. Но есть нечто общее во всех стимуляторах: желание убежать от того, что есть, от нашей повседневной рутины, от наших отношений, которые уже перестали быть живыми, и от знания, которое постоянно утрачивает новизну.
Существует безмолвие, которое не является реакцией, результатом, следствием стимуляции, ощущения; безмолвие, которое не составлено, не получено путем умозаключений. Оно приходит, когда понят процесс мысли. Мысль — это ответ памяти, определенных умозаключений, сознательных или подсознательных; это память диктует действия в соответствии с тем, доставляют ли они удовольствие или страдание. Именно таким путем идеи контролируют действие, отсюда возникает конфликт между действием и идеей. Этот конфликт всегда сопутствует нам, и когда он резко усиливается, возникает потребность освободиться от него; но пока этот конфликт не понят и не разрешен, любая попытка освободиться от него есть бегство. Пока действие подчинено идее, конфликт неизбежен. Конфликт прекращается лишь тогда, когда действие становится свободным от идеи.
Солнце зашло; деревья стали темными и приобрели причудливые очертания. Широкая мощная река была тиха и безмолвна. Луна только что показалась над горизонтом; она поднималась между двумя большими деревьями, но еще не давала тени.
Мы подошли к крутому берегу реки и направились по тропе вдоль зеленого поля, засеянного пшеницей. Это был очень древний путь; много тысяч людей прошли по этой тропе, и она была полна преданий и тишины. Она вилась среди полей и манговых рощ, тамариндовых деревьев и покинутых храмов. Встречались сады, из которых доносилось благоухание сладкого горошка. Птицы садились на ночь; в большом пруду появились отражения звезд. Природа не была общительна в этот вечер. Деревья стояли отчужденными, погруженными в свое безмолвие и темноту. Несколько поселян, громко разговаривая друг с другом, проехали мимо на велосипедах, и снова воцарилось глубокое молчание и тот мир, который приходит, когда все пребывает в уединении.
Это уединение — не мятущееся и полное страха одиночество, но уединенность бытия; оно нетленно, богато, полно. Вот это тамариндовое дерево: оно не имеет другого бытия, как быть наедине с собой. Таково и это уединение. Вы пребываете в уединении, подобно пламени, подобно цветку, но совершенно не сознаете его чистоту, его необъятность. Истинное общение возможно лишь тогда, когда существует уединенность. Бытие наедине с самим собой — это не следствие отречения, самоизоляции. Уединение — это очищение от всех побуждений, от всевозможных стремлений желания, от любых результатов.
Обособленность никогда не может создать состояния уединения. Уединенность неделима, а обособленность — это разделение. То, что пребывает в уединении, обладает гибкостью, а потому устойчиво. Только пребывающий в уединении может иметь общение с тем, что не имеет причины, что вне измерения. Для того, кто пребывает в уединении, жизнь вечна; для него смерти не существует. Пребывающий в уединении никогда не перестает быть.
Луна только что показалась над верхушками деревьев; тени стали густыми и темными. Залаяла собака, когда мы проходили через небольшое селение, возвращаясь вдоль реки. Река была спокойна; в ней отражались звезды и огоньки от моста. На высоком берегу стояли дети и смеялись; где-то плакал младенец. Рыбаки чистили и складывали сети. Ночная птица бесшумно пролетела мимо. Кто-то запел песню на другом берегу широкой реки; слова песни звучали ясно и проникновенно. И снова — всеохватывающая уединенность жизни.
Последний раз редактировалось Аня; 03.04.2018 в 11:39..
Знаете, существует огромная разница между одиночеством и уединением. Одиночество - это чувство полной отрезанности от всего, ощущение внезапного страха без видимой причины. Ум узнает этот страх, когда на мгновение постигает, что ему нельзя ни на что положиться, что никакие развлечения не в состоянии устранить это чувство охватывающей его пустоты. Таково одиночество.
Но уединение — это нечто совершенно иное; это состояние свободы, которое появляется, когда вы прошли через одиночество и поняли его. В этом состоянии уединения вы не полагаетесь в психологическом отношении ни на кого, потому что более не ищете удовольствия, удовлетворения. И только тогда ум находится в полном уединении; и лишь такой ум является творческим.
Всё это составляет часть образования и воспитания: встретить лицом к лицу боль одиночества, это необыкновенное чувство пустоты, которое знаем мы все, - и не пугаться, когда оно придет, не включать радио, не забываться в работе, не бежать от него, а смотреть на него, входить в него, понимать его. Нет ни одного человека, который в прошлом или будущем не ощутил бы этой беспокойной дрожи. Именно потому мы стараемся убежать от тревоги одиночества при помощи всевозможных форм развлечения и удовлетворения, - при помощи половой жизни, Бога, работы или алкоголя, писания стихов или повторения заученных наизусть особых слов, - мы никогда её не понимаем, когда она охватывает нас.
Поэтому, когда вас стиснет боль одиночества, идите ей навстречу, смотрите на нее, отбросив всякую мысль о бегстве. Если вы убежите от одиночества, вы никогда его не поймете; а оно останется здесь навсегда, подстерегая вас за углом. Но вот если вы смогли понять одиночество и выйти за его пределы, тогда вы обнаружите, что никакой необходимости убегать нет, нет побуждений искать удовлетворения или развлечений, ибо ваш ум узнает такое богатство, которое недоступно разрушению, которое не может быть уничтожено.
Последний раз редактировалось Аня; 22.08.2018 в 13:01..
Когда вы спокойно сидите, разговариваете или играете, осознаете ли вы значение каждой мысли, каждой реакции, которую вам случалось проявить? Попробуйте это, и вы увидите, как трудно осознавать каждое движение вашего собственного мышления, потому что мысли громоздятся в уме с такой быстротой, как будто они прыгают одна на голову другой.
Но если вы хотите проверить каждую мысль, по-настоящему желаете видеть её содержание, тогда вы обнаружите, что ваши мысли замедляют свой ход, и вам можно наблюдать за ними. Осознавая каждую мысль, ваш ум становится очень тихим, совершенно спокойным.
Последний раз редактировалось Аня; 31.08.2018 в 12:47..
Путь к Реальности, к неведомой безмерности проходит через двери познания самого себя.
Мудрость - это то, что должен открыть для себя каждый человек, и она - не результат знания.
Мудрость приходит тогда, когда наступает зрелость знания самого себя.
Без знания себя невозможен внутренний порядок и поэтому нет подлинной добродетели.
Большинство из нас живёт в воображаемом мире. Все наши верования – это иллюзии; они вообще не имеют под собой никакой реальной почвы. Для того чтобы избавить ум от всех видов иллюзии и от способности создавать иллюзию, требуется по-настоящему ясное, острое восприятие, способность рассуждать здраво, ни от чего не уклоняясь, не отвлекаясь ни на что постороннее.
Ум, в котором нет страха, который не прячет тайных желаний, ум, который совершенно спокоен, свободен от конфликта, – такой ум способен увидеть, что истинно, способен увидеть, есть ли Бог. Я имею в виду не слово "Бог", а то, что это слово представляет, нечто неощутимое и неизмеримое с точки зрения слов и времени – если таковое существует.
Для того, чтобы такое исследование стало возможным, необходимо, чтобы все иллюзии, и сама способность создавать иллюзии пришли к концу.
Мы увидим, насколько это важно — вызвать в человеческом разуме радикальную революцию.
Кризис — это, прежде всего, кризис в сознании.
Кризис, который больше не может принимать старые нормы, старые модели, древние традиции.
И, учитывая, каков сегодня мир, со всеми страданиями, конфликтами, разрушительной жестокостью, агрессией и так далее...
Человек всё такой же, как и прежде. Всё такой же жестокий, неистовый, агрессивный, жадный, соперничающий. И это он создал общество в соответствии с этими своими качествами.
