Не знаю чем, но этот лопоухий пацан лет десяти, уныло сидящий на бортике детской песочницы, сразу привлёк моё внимание. Голубая, слегка потёртая безрукавка с улыбающимся черепом и повидавшие лучшие времена защитного цвета шорты только подчёркивали настроение сидящего мальчугана. Ссутулившись и слегка наклонив голову, он глядел в затянутое тяжёлыми тучами небо. Пальцы цепко держались за облупленный край доски, позволяя впавшему в скорбь юнцу, остаться в шатком, неустойчивом равновесии. И только одна деталь выбивалась из общего, равнодушно-постылого зрелища. Правую ногу мальчишки, чуть пониже колена, украшала длинная, чуть поджившая царапина, вызывающе вымазанная ярчайшей зелёнкой. Будь она помазана йодом, я скорее всего прошёл бы мимо, но зелёнка.... Она бросалась в глаза, нагло заявляя о том, что владелец царапины человек боевой и только временные трудности выбили его из седла. Такому парню нельзя было не помочь.
Я остановился неподалёку и дружелюбно спросил:
— Здравствуй. Тебе нужна помощь?
Мальчишка очнулся от тягостных дум и подозрительно воззрился на невесть откуда взявшегося пришельца:
— А Вам какое дело? — с вызовом спросил он.
Что ж, времена нынче смутные, и дети относятся к незнакомцам с опаской и недоверием.
— Я волшебник, помогающий хорошим людям, — заявляю улыбаясь. — И ты кажешься мне хорошим, но только сильно огорчённым человеком. Почему бы не сотворить маленькое чудо?
Видимо прошедший огни и воды сорванец, услышал такое заявление впервые. Он даже несколько растерялся, утратив прежний напор и осторожность.
— Волшебник? — ошарашено переспросил он.
— Ну конечно....
— Добрый волшебник? — уже насмешливо протянул пацан. Карие глаза озорно прищурились, а губы тронула лёгкая тень улыбки.
— Он и есть, — подтвердил я. — А что, разве не похоже?
— Да какой же вы волшебник, — с некоторой обидой на непонятливость незнакомца, пояснил мой молодой собеседник. — С дипломатом, в костюме и при галстуке....
— А каким должен быть добрый волшебник? — поинтересовался я, заранее зная ответ.
— В колпаке, украшенном блестящими звёздами, и с волшебной палочкой в руке, — уверенно заявил знаток.
— И всё?
— Ну..., — неуверенно протянул мальчишка. — Можно ещё халат до пола, тоже со звёздочками. Но это не обязательно, — милостиво разрешил он.
— А без колпака и волшебной палочки, что? Волшебник, уже не волшебник? — постарался я сбить мальчишку с толку.
Но тот упрямо стоял на своём:
— Нет, бёз этих предметов, никак!
— Хорошо, как скажешь, — согласился я с упрямцем и раскрыл дипломат.
Мгновение, и слегка седеющая шевелюра украсилась бархатным колпаком. Серебристые остроконечные звёздочки весело поблёскивали на фиолетовом конусе, завершающимся здоровенным помпоном, напоминающим маленькое солнышко. В руке оказалась волшебная палочка. Она походила на детский флажок, но вместо полотнища торец палочки украшала пятиконечная звезда из фольги. По алой рукоятке струилась змейкой золотистая ленточка.
— А теперь? — спросил я обалдевшего от неожиданности пацана. — Как, похож?
Казалось, что мой собеседник проглотил язык. Такое зрелище он наблюдал впервые, и естественно растерялся:
— Да..., вроде..., похоже..., — промямлил он неуверенно.
— Вот и отлично! — подытожил я улыбнувшись. — Есть волшебник, и есть хороший человек, которому нужно помочь. Почему бы не сотворить маленькое чудо?
— А Вы действительно можете помочь? — недоверие в его глазах боролось с желанием поверить в сказку.
— Конечно. Этим и занимаюсь, — подтвердил я.
— А не обманываете? — не желал сдаваться упрямый собеседник.
— Знаете, молодой человек, — наставительно произнёс я. — Волшебники не обманывают. А добрые, тем более. А кто обманывает, тот не добрый волшебник, а злобный колдун, и вместо волшебной палочки он носит тяжёлый посох. Разве у меня есть посох?
Внимательно осмотрев меня, словно увидел впервые, молодой спорщик был вынужден признать:
— Да вроде нет....
— Так почему же ты мне не веришь? — с лёгкой досадой подытожил я.
— Хорошо, — решился он наконец. — Но это должно остаться между нами.
— Клянусь словом доброго волшебника.
Он снова стал понурым.
— Так уж вышло, что мои родители в разводе. Мы с отцом видимся, но не часто. Мешают его постоянные разъезды и командировки. Но именно сегодня, он обещал свозить меня на речку покупаться и половить рыбу. А тут такая погода..., — и он вскинул руку к небу, словно приглашая полюбоваться низколетящими тучами.
— То есть ты хочешь изменить погоду? — тоном заговорщика поинтересовался я.
— Да! — вдохновился неожиданной перспективой пацан. — Хочу чистое небо и тёплое солнышко.
— Хорошо, сейчас сделаем. Это не сложно, — я коснулся плеча мальчика и направил его руку в нужном направлении. — Смотри туда. Видишь лёгкий просвет между тучами?
— Вижу.
— Он слабый и робкий, как первый подснежник. Но может вырасти могучим, как столетний дуб. Чтобы это случилось, ты должен помочь ему.
— Как?
— Похвали его. Скажи: «Ты маленький, но очень светлый и тёплый. Немного подрасти и раздвинь тучи».
Мальчик послушно повторил.
— И что дальше? — с лёгким недоумением спросил он.
— Продолжай повторять фразу. Можешь это делать про себя.
Положив пакет полиэтилена на доску, я присел рядом.
Минут десять мы молча смотрели на узкий проём в облаках, старательно поощряя его к росту. Наконец тучи дрогнули и стали медленно расползаться.
— Смотрите..., смотрите..., получается, — заворожено шептал мальчик, глядя на расширяющееся солнечное окно.
— Конечно. Я же добрый волшебник. Впрочем, так же, как и ты.
Его глаза прищурились, выразив недоверие:
— И я могу быть добрым волшебником?
— Да. Ты уже волшебник, только не догадываешься об этом. Но я научу тебя творить чудеса.
— А это сложно?
— Нет, совсем просто. Главное, иметь уверенность в своих силах. Ну и разумеется нужна волшебная палочка.
— Такая же, как у Вас?
— Да, — я улыбнулся. — Такая же, как у меня.
— Но у меня нет волшебной палочки, — огорчённо вздохнул мальчишка.
— Не проблема, я подарю тебе свою, — и протянул ему предмет силы. — Держи, маленький чародей.
С некоторой робостью пацан протянул руку. Но взявшись за палочку, ухватился крепко, так что не отнимешь:
— А дальше что?
— Покажи палочкой на просвет в небе. Сначала поблагодари его за работу. Видишь, какой он старательный. Не смотря на малые размеры, он раздвинул тяжёлые тучи, чтобы помочь тебе встретиться с отцом.
Мальчик что-то зашептал, уверенно глядя на расширяющийся кусок чистого неба.
— Молодец! Время от времени восхищайся его упорством и начинай помогать.
— А как?
— Води волшебной палочкой, расширяя просвет и приговаривая вслух волшебную фразу: «Я тот, который разгоняет тучи!»
Мальчишка начал увлечённо размахивать палочкой, без перерыва повторяя заклинание. Глаза его заискрились огнём, и казалось, что в руках вспыхнул пламенный шар.
Спустя полчаса, мы с удовлетворением смотрели на очистившееся небо. Летнее солнышко припекало, изгоняя остатки сырости и хандры.
— Ну что, убедился, насколько это просто? — ласково спросил я юного волшебника.
— Да! — с жаром согласился начинающий чародей. Неожиданно глаза его потускнели, но вскоре снова зажглись надеждой:
— Скажите, а я смогу помирить папу с мамой?
— Конечно! Главное, чтобы волшебство, которое ты задумал осуществить, было добрым. А волшебная фраза: «Я тот, который...», никогда не подведёт тебя. Ну и разумеется, нужно взмахнуть палочкой.
— Спасибо Вам, — поблагодарил мальчишка, вставая с бортика песочницы. — А вот и папа подъехал! — весело выпалил он, показывая на выкатившийся из-за угла и причаливший к тротуару джип.
Мальчик махнул мне рукой и устремился к машине, размахивая палочкой. На всю улицу звучал звонкий голос:
— Я тот, который мирит папу с мамой!
Вы умеете делать волшебные палочки? Я умею, и сейчас научу вас. Это просто. Нужно взять палочку и оклеить цветной бумагой. Змейкой намотать яркую ленточку. Сверху вставить звёздочку из фольги. Вот и всё, предмет силы готов. Теперь вы можете творить чудеса.
Я сложил охапку готовых палочек в дипломат и непроизвольно улыбнулся. Странные мы люди. Каждый из нас — волшебник. Но, погрязши в быту, в мелких делах и заботах, мы забываем об этом. И чтобы проснуться от будничной спячки и взглянуть на мир глазами доброго чародея, нам нужна такая мелочь, как волшебная палочка.
Сегодня на планете Земля, стало одним волшебником больше. Завтра я опять буду бродить по улицам и искать тех, кто может стать добрым волшебником.
Андрей Рузанкин
Последний раз редактировалось Маруся; 06.09.2012 в 21:24..
Жил-был на свете Ветерок. Гулял он по свету, летал над полями, лесами и морями. Трава и цветы склонялись от его прикосновения. Иногда, если он очень хотел, он мог свистеть в деревьях и качать их в разные стороны.
Однажды Ветерок гулял над полем. Неожиданно вдалеке он увидел человека, тот шел по дороге куда-то. «Дай-ка я над ним подшучу, — подумал Ветерок. — Посмотрим, как быстро он мне повинуется».
Ветерок подлетел поближе и стал легонько дуть... Казалось, человек не замечает этого. Ветерок подул сильнее, потом еще сильнее и еще сильнее — но человек все шел и шел. «Это уж слишком», — подумал Ветерок. И он собрал все свои силы и стал так дуть, как никогда. Все кругом зашевелилось и пришло в движение. Пшеница тревожно пригнулась к земле — давно Ветер не появлялся в этих местах. А Ветерок все дул и дул, началась настоящая буря, такая, какой сам Ветерок ни разу не видел. Ветерок превратился в ураган, никто бы не смог устоять... Но человек все шел и шел по дороге. Наконец Ветерок устал.
— Да что же это такое? — воскликнул он. — Как такое может быть?
Он подлетел к человеку, приземлился и пошел рядом с ним.
— Э-эй, Человек, почему ты меня не слушаешься?
— Я иду по дороге, — тихо ответил человек.
— Ну и что! Я тоже иду по дороге. Много кто ходил по дорогам, но меня-то они слушались, кто сворачивал, кто останавливался, а кто обратно возвращался.
— Я иду к своей звезде, — сказал в ответ человек.
— Интересно... — Ветерок некоторое время помолчал. — Постой-ка, ведь сейчас день, никаких звезд нет, только солнце светит.
— Да, я знаю, но я иду к своей звезде.
«Что это за звезда такая? — подумал Ветерок. — Он к ней идет и идет, и я сделать с ним ничего не могу».
— Спасибо тебе, — неожиданно сказал человек.
— За что? — удивился Ветерок.
— За то, что ты устроил такую бурю, теперь звезда горит ярче, и она освещает мой путь.
«Ну ничего себе, — подумал Ветерок. — За бурю еще и спасибо!»
— Послушай, Человек, а где эта звезда твоя находится? Ты мне ее покажи.
Человек ничего не ответил, только повернулся к Ветерку и посмотрел ему прямо в глаза. А Ветерок увидел глаза человека, они были такими яркими, что казалось, они светятся.
— Я понял!!! — закричал радостно Ветерок. — Я понял, где твоя звезда! Я все понял!
И от радости он подпрыгнул и полетел к самому небу.
А человек все шел и шел по дороге. Он шел к своей звезде.
-Послушай, ты просто невыносима! - сказал он после некоторой паузы, - у тебя такой тяжёлый характер!
- Это у тебя тяжёлый характер, а у меня самый нормальный! Более того, у меня он пре-крас-ный.
- Скажи ещё, что мне повезло, что у тебя такой характер! - не мог остановиться он.
- Конечно, повезло.
Ночной город мерцал на том берегу водохранилища, и золотые звезды светились на небе, отражая свои огни в едва дрожащей воде.
- Ну, конечно, повезло, ты же у нас вообще ангел! - иронично усмехнулся он.
- Я? Да, я - ангел,- сказала она тише, будто боясь, что это услышит кто-то ещё.
- Ха, ангел. Где же твои крылья, ангел ты мой... - сказал он, не ожидая ответа, а просто так, в пустоту.
- Дома.
- Почему же они дома? - "Она решила поиграть со мной в эту детскую игру", - думал он, засыпая её вопросами.
- Я их снимаю перед тем, как куда-то идти.
- Зачем же?
- Чтобы никто не знал, кто я на самом деле. Чтобы не допытывались.
- Ангелы не снимают крыльев!
- Снимают. И спать с ними неудобно.
- Это бред. У тебя невыносимый характер.
- У тебя тоже не лучший.
Тишина...
- Ха... Ангел... - он покачал головой и, вздохнув, закрыл глаза.
- Ну да, ангел, - тихо повторила она.
В голове его бегали мысли, она едва успевала их читать, но всё же делала это, хотя это было вовсе не нужно. Но так хотелось понять, почему же он никак не увидит перед собой сейчас ангела, его единственного ангела. Она же здесь, она, которая тысячу раз прощала и простит ещё больше, не обманет и не уйдёт, поймёт и пожалеет, поцелует и обнимет... Она выслушает, вытерпит и успокоит. И всегда будет любить. Любить всей душой и своим ангельским сердцем. Она просто не хотела, чтобы это знали другие. Она нежно коснулась губами его носа, затем уголков рта и медленно откинулась на спинку сиденья.
Она почувствовала, как уголки её губ, словно у ребёнка, тянутся вниз, а глаза наполнились слезами. Она не могла совладать с собой и не хотела, чтобы он видел её такой. Она вытерла глаза и улыбнулась.
...Она лежала в постели и смотрела в окно, там едва виднелся клочок звёздного неба... Всего клочок, а ведь он бесконечен. Фонарь светил в окно, и в этот мягкий свет выделял в темноте комнаты два крыла, что давно уже пылились на верхней полке стеллажа.
... Жило было на свете Нечто. Оно тихонько жило в глубине души. И, в общем-то, никому не мешало.Однажды в душу зашло Чувство. Это было давно. Чувство Нечту понравилось. Нечто очень дорожило Чувством, боялось его потерять. Даже дверь на ключ закрывать начало. Они подолгу бродили по закоулкам души, разговаривали ни о чем, мечтали.
По вечерам они вместе разводили костер, чтобы согреть душу. Нечто привыкло к Чувству и ему казалось, что Чувство останется с ним навсегда. Чувство, собственно, так и обещало. Оно было такое романтическое.
Но однажды Чувство пропало. Нечто искало его везде. Долго искало. Но потом в одном из уголков души нашло прорубленную топором дырку. Чувство просто сбежало, оставив огромную дырку.
Нечто во всем винило себя. Нечто слишком верило Чувству, чтобы обижаться. В память о Чувстве осталась одна дыра в душе. Она не заделывалась ничем. И ночами через нее залетал Холодный и Злой Ветер. Тогда душа сжималась и леденела.
Потом в душу пытались заглянуть еще другие чувства. Но Нечто их не пускало, каждый раз выгоняя веником через дырку. Мало помалу чувства и вовсе перестали заходить.
Но однажды в душу постучалось совсем странное Чувство. Сначала Нечто не открывало. Чувство не полезло в дырку, как это делали предыдущие, а осталось сидеть у дверей. Весь вечер Нечто бродило по душе. Ночью улеглось спать, на всякий случай положив веник рядом с кроватью. Прогонять никого не пришлось. На утро заглянув в замочную скважину Нечто убедилось, что Странное Чувство по-прежнему сидит возле двери. Нечто начало нервничать, понимая, что нельзя прогнать того, кто еще не зашел.
Прошел еще день. Смятению Нечто не было предела. Оно поняло, что до смерти хочет пустить Странное Чувство. И до смерти боится это сделать. Нечту было страшно. Оно боялось, что Странное Чувство сбежит, как и первое. Тогда в душе появится вторая дыра. И будет сквозняк.
Так проходили дни. Нечто привыкло к Странному Чувству у Двери. И однажды, по хорошему настроению впустило-таки Странное Чувство. Вечером они разожгли костер и впервые за столько лет отогрели душу по-настоящему.
- Ты уйдешь? - не выдержав спросило Нечто.
- Нет, - ответило Странное Чувство, - я не уйду. Но при условии, что ты не будешь меня удерживать и не будешь запирать дверь на замок.
- Я не буду запирать дверь, - согласилось Нечто, - но ты ведь можешь убежать через старую дырку.
И Нечто рассказало Странному Чувству свою историю.
- Я не бегаю через старые дырки, - улыбнулось Странное Чувство, - я другое чувство.
Нечто ему не поверило. Но пригласило на прогулку по душе.
- А где твоя старая дыра? - полюбопытствовало Странное Чувство.
- Ну вот, -горько усмехнулось Нечто.
И показало место, где располагалась дырка. Но дыры на месте не было. Нечто слышалo, как ругается злой холодный ветер с внешней стороны души.
Нечто посмотрело на Странное Чувство, улыбнулось и сказало только, что не будет запирать дверь НИКОГДА…!
"Нечто посмотрело на Странное Чувство, улыбнулось и сказало только, что не будет запирать дверь НИКОГДА…!"
Здорово!Вот добралась и до Чудесных историй со Сказками и подумала, что даже читая этот раздел, сколько же можно приобрести или вспомнить теплых или давно забытых в повседневной суете чувств, так нужных сейчас нам, чтобы оживить и согреть свою Душу!И как мало заходивших в этот раздел!Люди-и-и-и-и, заходите, читайте! Особенно те, кому сейчас не очень комфортно на Душе! Душу согревают и будоражат однозначно! Откройте Сердце для чувства и не запирайте дверь НИКОГДА...!
Эта полянка пользовалась дурной славой. Жители леса обходили ее стороной. Потому что на поляне росли только ядовитые нарциссы, а над ними летали жирные трутни, больше похожие на синих навозных мух.
Нарциссы очень гордились своей красотой и своей полянкой, на которой, кроме них, никого не росло. И у каждого нарцисса был свой трутень, очень хорошо умевший жужжать о любви, при этом думая только о том, как залезть в цветок и поесть пыльцы. Ведь больше на поляне нечем было поживиться, так что трутни приспособились наслаждаться тем, что было: гордой красотой нарциссов, их тычинками-пестиками. Для этого надо было всего лишь немного пожужжать, и любой нарцисс раскрывался, веря во все, о чем жужжали трутни. Ведь ни один нарцисс на поляне не сомневался, что именно он самый прекрасный, самый удивительный и неповторимый. И каждый трутень очень хорошо научился говорить то, что от него хотели слышать, чтобы получить свое. Ведь жужжать о любви очень просто. Намного проще, чем любить…
Но однажды на полянке проклюнулся странный росток. Сначала все нарциссы вокруг подумали, что это родился один из них, и с нетерпением ждали, когда появится цветок, чтобы рассказать ему о себе, о своей удивительной красоте. Каждый нарцисс на поляне только и делал, что без устали говорил о своей красоте и удивительных качествах, и всегда искал тех, кто еще не знал об этом. Но когда новый цветок наконец раскрылся, нарциссы вокруг ахнули.
– Кто это? – почти хором спросили они. А потом также хором воскликнули:
– Какой уродливый цветок! Он совсем не похож на нас!
Такое единодушие среди нарциссов случалось редко, но тут они вместе неодобрительно загалдели:
– Посмотрите на этот цветок! У него нет ни одного гладкого лепестка! А цвет?! Нет, вы посмотрите! Какой вульгарный цвет! Нет даже белого пятнышка!
– Он совсем не такой, как мы… – повторяли нарциссы. И это был приговор. Они отвернулись от только что появившегося на свет цветка. – Он чужой! Ему не место на нашей поляне! И пусть не рассчитывает, что мы примем его в свой круг только потому, что он появился здесь! Таким, как он, не место среди нарциссов!…
Когда Одуванчик раскрыл свою мохнатую желтую головку, то первым делом увидел огромный яркий цветок высоко-высоко в небе.
– Привет! – сказал ему Одуванчик и счастливо улыбнулся. Солнце улыбнулось Одуванчику в ответ, и он спросил: – Я родился! Кто я?…
Одуванчик с восторгом огляделся и увидел, что окружен красивыми цветами, которые смотрели на него.
Одуванчик хотел и им сказать «Привет!», но не успел, потому что цветы дружно загалдели. Сначала Одуванчик не понимал их, а когда наконец понял, то ему стало очень грустно. «Он урод! Он не такой, как мы! Чужак! Зачем он появился на нашей поляне?! Мы никогда не примем в свой круг такой цветок! Посмотрите, как он отличается?! Разве можно жить таким уродом?!»
– Очень грустно родиться и узнать, что ты урод… – прошептал Одуванчик. Но потом подумал и вдруг снова улыбнулся: – Но зато вы все такие красивые! Особенно вон тот большой цветок на небе!
Нарциссы на секунду умолкли, а потом загалдели с новой силой:
– Нет, вы только посмотрите! Он не только уродлив, но еще и глуп!
– Да! Сравнить нас с этим дурацким желтым шаром!…
– Который только и годен на то, чтобы греть нас!
– Да что мы обращаем внимание на слова чужака? Он даже не знает, что такое солнце!
– Уродлив и глуп! – хором сказали нарциссы и окончательно отвернулись.
– Простите… – сказал Одуванчик. Ему было неловко, что он обидел такие красивые цветы. – Наверное, я и в правду глуп и уродлив…
Он еще немножко погрустил, а потом не выдержал молчания и вежливо спросил:
– Дорогие прекрасные цветы, скажите, пожалуйста, где я?
Но ему никто не ответил. Нарциссы говорили друг с другом о своей красоте, слыша только себя.
– Где я?! – громко повторил Одуванчик. Но никто не хотел разговаривать с чужаком. Одуванчик потупился, уже не рассчитывая получить ответ, но тут один из нарциссов гордо ответил:
– Ты на нашей поляне!
– Да? – обрадовался Одуванчик. – А кто вы?
– Мы нарциссы, и мы… Особенно я! Очень прекрасны! Впрочем, ты и сам это видишь!…
– Да, – согласился Одуванчик. – А почему ты отвечаешь мне? Ведь все остальные отвернулись…
– Я говорю с тобой, чтобы все видели мое благородство. Я готов тратить свое драгоценное время на таких, как ты, потому что на этой поляне нет никого возвышенней и благородней меня!
– Наверное, это так! – согласился Одуванчик. – Спасибо! Может, ты тогда ответишь еще на один вопрос?
– Да, – важно согласился добрый нарцисс.
– Кто я? – спросил Одуванчик. – И зачем я родился на этой поляне?
– Вообще-то, это два вопроса… – рассмеялся нарцисс. – Похоже, ты на самом деле непроходимо глуп. Впрочем, чего еще ожидать от такого уродливого цветка?! Кто ты? Не знаю. Могу точно сказать только одно: ты не нарцисс!
– А может, я просто очень-очень некрасивый нарцисс? – с надеждой спросил Одуванчик.
– Нет, ты однозначно не один из нас! – презрительно закачал головкой нарцисс. – Но я должен признать… Хотя, мои коллеги, думаю, со мной не согласятся… Но так как я беспристрастный ученый, я должен признать, что ты – это цветок. Все-таки цветок! Разумеется, уродливый и совсем не похожий на нас, но цветок!
– Здорово! – обрадовался Одуванчик. – А зачем я родился на этой поляне?
– Раз ты цветок, то, по моему мнению, ты и родился для того, для чего рождаются все цветы! Хотя, еще раз повторю, все мои рассуждения базируются на предположении, что ты все-таки цветок!
– Так вы не уверены, что я цветок? – расстроился Одуванчик.
– Уверен. И готов отстаивать свое мнение перед другими учеными нарциссами… Ведь это мое мнение! У тебя есть все признаки цветка, так что я уверен – ты цветок! Такова моя теория, а она не может быть не верной!
– Потому что она ваша? – уточнил Одуванчик. Он потихоньку учился логике, принятой на полянке нарциссов.
– Да, – согласился нарцисс.
– Я очень рад, что познакомился с таким удивительным нарциссом, как вы! – воскликнул Одуванчик.
– Возможно, ты не так и глуп, как показалось вначале… – снисходительно произнес нарцисс. – Поэтому я отвечу тебе на второй, куда более сложный вопрос…
– Да, пожалуйста! – воскликнул Одуванчик. – Зачем цветы рождаются? Зачем цветы живут?
– Цветы живут для любви, – важно ответил нарцисс. – На нашей поляне обитают не только цветы, но и летающие насекомые. Когда насекомое прилетает к тебе и говорит, что ты самый прекрасный нарцисс на поляне, а потом садится и трется о твои тычинки, то это называется любовью!
– Должно быть, это удивительно… – прошептал Одуванчик.
– О да! На нашей поляне нет ничего прекрасней этого. Каждый нарцисс мечтает встретить самого толстого трутня, который лучше всех умеет жужжать!
– Но раз я цветок, как вы сказали… – задумался Одуванчик вслух. – А цветы живут для любви, то ко мне тоже скоро прилетит трутень, чтобы жужжать о любви?
– Какой же трутень посмотрит на такой уродливый цветок?! – рассмеялся нарцисс наивности Одуванчика. – Я потому и удивился твоему появлению на нашей полянке: какой смысл в цветке, на который не сядет ни одно уважающее себя насекомое?! Ведь ты окружен такими прекрасными цветами, как мы! И разве хоть один уважающий себя трутень будет жужжать о любви какому-то уроду, когда вокруг – прекрасные нарциссы?!
– Наверное, вы правы… – печально понурил головку Одуванчик. – А можно тогда я сам буду любить? Любить полянку, солнце, вас и всех насекомых, что летают над поляной?
– Да пожалуйста! Только какой в этом смысл? – пожал листочками нарцисс. – Любовь – это когда любят тебя самого. За то, что ты самый красивый, за то, что самый умный или благородный, за то, что ты лучше всех пахнешь… Но за что любить тебя? Ты уродлив и глуп. Ты чужак. Мне кажется, лучше тебе было не рождаться на этой поляне…
– Не рождаться? – переспросил Одуванчик. – Но…
– Я уже довольно времени потратил на тебя! – вдруг раздраженно сказал благородный нарцисс. – Ко мне летит мой трутень, и я не могу больше болтать с чужаками. Он может неправильно это понять…
– Извините, – испуганно зашелестел Одуванчик. Ему очень не хотелось мешать такому доброму и благородному нарциссу, который один из всех снизошел до разговора с ним, уродливым и глупым Одуванчиком.
* * *
Ветер жил в лесу. Он был везде. Как воздух, он пронизывал всё вокруг. Но как летучий Ветер, он появлялся то здесь, то там. Ветер любил носиться над лесными озерами, играя водной рябью и качая кувшинки. Он любил дуть среди деревьев, раскачивая ветки и проносясь сквозь листву… Но, как и все жители леса, Ветер не любил появляться над полянкой нарциссов. Ветру не нравился их ядовитый аромат. Очень-очень редко воздух над полянкой самовлюбленных нарциссов превращался в Ветер, да и то только для порядку. Ветер быстро проносился над этой нелюбимой частью своих владений и скрывался в лесу.
Но однажды Ветер появился над полянкой и привычно понесся прочь, чтобы побыстрее скрыться среди деревьев, как вдруг, на самой границе поляны и леса, он увидел необычный цветок…
* * *
Одуванчик жил на поляне нарциссов и мечтал о любви. Ведь он был цветком, а значит, рожден для любви. Но добрый разговорчивый нарцисс оказался прав, и ни один трутень не смотрел в сторону Одуванчика. Они, как и нарциссы вокруг, только смеялись над уродливым цветком, над чужаком, посмевшим родиться на поляне нарциссов.
А Одуванчик очень хотел любить. Он знал, что цветок обязательно должен любить кого-то летающего. И Одуванчик уже давно был согласен полюбить любого, кто спустится к нему. Даже самую последнюю муху! Но и мухи не обращали внимания на бедный Одуванчик. И это несмотря на то, что редкий нарцисс соглашался слушать жужжание мух. Ведь все нарциссы мечтали о любви толстых и успешных во всех отношениях трутнях.
Одуванчику было одиноко среди нарциссов. Он мечтал о любви, но ни одно насекомое поляны так и не посмотрело в сторону чужака.
Одуванчик смирился со своей судьбой, он понял, что уродлив, глуп, а самое главное – родился на чужой поляне, где для него нет места. И когда он понял это, то вдруг ощутил, что вокруг кто-то летает!
Одуванчик удивленно огляделся, но никого не обнаружил.
«Как странно… – подумал Одуванчик. – Наверное, я так хочу любви, что мне уже скоро станут являться невидимые насекомые!»
Но тут Одуванчик снова почувствовал, что вокруг кто-то летает. Несомненно летает! Это было так ясно, что Одуванчик не выдержал и громко спросил:
– Кто здесь? Кто ты?!
– Я – Ветер!
– Ты насекомое, да? – удивился и обрадовался Одуванчик. Ведь он думал, что летать умеют только насекомые. Так ему говорили нарциссы.
– Нет, я не насекомое, я – Ветер! – сказал Ветер и тихонько подул вокруг Одуванчика. – А кто ты? Я никогда не видел таких цветов на полянке нарциссов…
– Я – Одуванчик, – грустно представился Одуванчик. – Я тоже цветок, как и нарциссы. Только очень уродливый и глупый…
– Хм?! Кто тебе это сказал? – удивился Ветер.
– Нарциссы. Ведь я и правда совсем не похож на них. А они так прекрасны!
– А мне ты нравишься гораздо больше, чем они! – вдруг сказал Ветер.
– Правда?! – вспыхнул Одуванчик. Он не сразу понял слова Ветра, а когда понял, то не мог поверить тому, что услышал.
– Да, я даже не жалею, что залетел сегодня на эту полянку! – ответил Ветер. – Ну, мне пора…
– Ты прилетишь еще? – вдруг спросил Одуванчик. И сам удивился тому, что смог это сказать и остановить уже уносящийся Ветер.
– Если ты хочешь… – ответил Ветер, легонько пролетев прямо над Одуванчиком, качнув его головку.
– Очень хочу… – прошептал Одуванчик.
– Тогда обязательно прилечу! – Ветер дунул сильнее, а потом исчез среди деревьев леса.
* * *
Весь следующий день Одуванчик ждал Ветер.
«Он сказал, что не насекомое, но ведь он тоже летает, – думал Одуванчик. – Может быть, он невидимое летающее насекомое, и просто сам этого не знает?»
– Благородный нарцисс! – позвал Одуванчик. Ему пришлось кричать несколько раз, чтобы нарцисс соизволил ответить.
– Чего тебе? – высокомерно ответил он. – Если ты думаешь, что если я однажды снизошел до разговора с тобой, то теперь буду отрываться от дел по каждому поводу, то ты сильно ошибаешься!
– Простите, уважаемый нарцисс, но у меня очень важный вопрос, – вежливо сказал Одуванчик. – А я знаю, какой вы великий ученый, и только вы можете мне ответить!
– Что же, я действительно величайший ученый-нарцисс на этой поляне! – спокойно, но с явным удовольствием согласился нарцисс. – Так и быть, спрашивай!
– Кто такой Ветер? – спросил Одуванчик и замер, с волнением ожидая ответа.
– Хм, есть довольно много теорий о том, что собой представляет Ветер, – начал нарцисс. – Одна из версий, которая мне близка, но с которой я не могу полностью согласиться, такова: Ветра не существует. Потому что его никто никогда не видел. Ветер выдуман для того, чтобы объяснить некоторые явления, которые происходят на нашей поляне, и которые сложно или невозможно объяснить научно, без привлечения некой абстрактной силы…
– А по вашему мнению, кто такой Ветер? – спросил Одуванчик. Он не слишком понимал рассуждения ученого нарцисса. Тем более что сам Одуванчик нисколько не сомневался в существовании Ветра. Ведь вчера они разговаривали друг с другом! И Одуванчику было странно слышать о мнении каких-то нарциссов, утверждавших, что Ветра не существует только потому, что они его не видели. «Я тоже не видел, – подумал цветок. – И что? Зато я его чувствовал!»
– Во-первых, не «кто такой», а «что такое»! – поправил нарцисс собеседника. – Ветер – это сила, которая, как я предполагаю, невидимо пронизывает всё вокруг! Иногда он проявляется, и тогда происходят очень странные вещи. Но мы, нарциссы, не любим, когда Ветер появляется на нашей поляне! Лучше бы его совсем не было!
– Почему? – удивленно спросил Одуванчик.
– Во-первых, когда он дует, то разгоняет всех насекомых, и мы не слышим их жужжания, – начал нарцисс. – Во-вторых…
– Значит, Ветер – это не насекомое? – взволнованно спросил Одуванчик.
– Конечно, нет! Что за глупость? – возмутился ученый нарцисс. Он не любил, когда его перебивали. – Как может быть насекомым нечто невидимое, непонятное и, вполне возможно, несуществующее?
– Но ведь он тоже летает… – робко возразил Одуванчик. Его не оставляла слабая надежда на то, что Ветер – это какое-то необычное насекомое, которое можно будет любить, как это принято у цветов.
– Нет, Ветер – это не насекомое! – уверенно сказал нарцисс. – Если Ветер и существует, то он – это могущественная непонятная сила, причем чуждая нам, нарциссам!
– Чуждая? Почему?
– Потому что ты не дослушиваешь и постоянно меня перебиваешь! – раздраженно сказал нарцисс. – Ветер – это наш враг. Иногда он так дует, что обрывает наши прекрасные лепестки, уносит трутней, которые нас любят, а иногда прижимает нас к земле, гордясь своей силой. Но самое страшное… – нарцисс перешел на шепот, – говорят, иногда он вырывает нас из земли и уносит прочь. Это называется смертью…
– Спасибо вам за ответ! – сказал Одуванчик, а про себя подумал: «Наверное, он говорит о ком-то другом, а не о моем Ветре. Мой Ветер совсем не такой. Он нежный, ласковый. И он сказал, что я ему нравлюсь…»
– Привет, Одуванчик! – Ветер появился неожиданно, словно в ответ на мысли цветка. – Я вдруг вспомнил о тебе и решил заглянуть на вашу полянку.
– А я все время думаю о нашей первой встрече, – признался Одуванчик. – А ты совсем-совсем не насекомое?
– Нет, – ответил Ветер.
– Жалко! – вздохнул Одуванчик. – А то бы я тебя любил!
– Тебе нужны насекомые? – удивился Ветер. – Хочешь, я принесу тебе десяток? Или даже всех!
Одуванчик задумался, а потом отрицательно закачал головкой:
– Нет, зачем? Пускай они кружатся над своими нарциссами. Ведь они любят их, а не меня…
Ветер пожал невидимыми плечами и стал тихонько дуть вокруг Одуванчика.
– Мне никогда не было так хорошо, как с тобой, – признался Одуванчик. – Когда ты рядом, кажется, что я вовсе и не зря родился на этой поляне.
– Ты мне тоже нравишься! – ответил Ветер. – Хочешь, я завтра снова прилечу?
– Да! – радостно закивал Одуванчик. – Я буду ждать тебя…
* * *
На следующий день, как только взошло солнце, Одуванчик раскрыл цветок и огляделся.
– Ветер, ты где? – спросил он.
Но Ветра еще не было, и Одуванчик стал ждать. Он не мог ни о чем думать, кроме Ветра. Он не мог ни о чем мечтать…
Одуванчик стоял среди нарциссов и улыбался солнцу, думая, как Ветер скоро снова прилетит и будет ласково дуть рядом.
Нарциссы смотрели на счастливого Одуванчика и раздраженно переговаривались.
– Нет, вы только посмотрите на этого чужака! Вместо того, чтобы плакать, сокрушаясь о своем уродстве, он радуется чему-то! Все-таки хорошо быть полным дураком!
– Да, просто тошнит смотреть на его уродливую счастливую рожу!
– Он улыбается, словно на свете нет никого прекрасней!
– Это сколько же гордости и самомнения надо иметь!
– Да нет, он просто идиот!
– Надо бы проучить этого чужака, чтобы не портил счастливой физиономией нашу поляну!
Сами нарциссы улыбались редко, разве что в насмешку над кем-то или слыша о несчастьях других. А в жизни случалось всякое. Бывало, любимый трутень улетал к другому цветку и уже ему жужжал о любви. Бывало, облетали лепестки, а другие сморщивались и становились некрасивыми… Очень много разнообразных неприятностей было в жизни нарциссов, и от этих неприятностей совсем не хотелось улыбаться.
– Надо проучить его! – единодушно решили нарциссы. Они задумали вволю посмеяться над глупым Одуванчиком, для чего подговорили самого толстого и знаменитого трутня поляны «влюбиться» в уродливый цветок…
– Что же, я не против такого развлечения! – важно ответил трутень. – Передо мной еще не устоял ни один нарцисс, так что не пройдет и минуты, как этот ваш Одуванчик будет без ума от меня!
Трутень почистил прозрачные, переливающиеся всеми цветами радуги крылышки, и поднялся в воздух…
Одуванчик думал о Ветре, который где-то задержался. «Вчера он в это время уже был рядом, – с тревогой думал Одуванчик. – Лишь бы ничего не случилось…» Минута сменялась минутой, и ожидание становилось все напряженней. Одуванчик ждал Ветер каждой своей прожилкой, каждым листочком и каждой тычинкой. Он весь превратился в ожидание.
Вдруг воздух вокруг цветка заколебался, и Одуванчик с облегчением перевел дух, думая, что это Ветер наконец прилетел.
– Ты здесь? – радостно спросил Одуванчик. Но тут откуда-то сверху раздалось жужжание, и Одуванчик недоуменно поднял головку. Прямо на него спускался красивый трутень. Это его крылья подняли ветерок, который Одуванчик принял за Ветер. Трутень спустился совсем низко и завис в над Одуванчиком.
– Какой прекрасный цветок! – прожужжал трутень, восхищенно всплеснув всеми шестью лапками. – Я никогда не видел ничего подобного! Я облетел всю поляну, и уже потерял надежду найти цветок своей мечты… Я совсем потерял надежду, но тут увидел вас! Кто вы, прекрасная незнакомка? Вы покорили мое сердце!
– Но ведь я не нарцисс… – удивленно ответил Одуванчик. – Все говорят, что я очень уродлив и глуп, что я чужой на этой поляне…
– Они просто завидуют! – воскликнул трутень. – По сравнению с вашей неполяночной красотой, все нарциссы – просто жалкие нераскрывшиеся бутоны! Я покорен вами! Окончательно и бесповоротно. Я не смогу больше жить без вас! Я люблю вас! Пожалуйста, станьте моим цветком!
Одуванчик слушал жужжание трутня и не мог поверить, что это происходит на самом деле. Его мечта исполнилась! Его заметили, его полюбили! И полюбила не какая-та муха, а самый лучший трутень поляны!
«Как странно… – подумал Одуванчик. – Случилось то, о чем я так долго мечтал, но я совсем не чувствую радости! Наоборот, мне грустно… Почему? Ведь произошло то, о чем говорил нарцисс: меня полюбило летающее насекомое. А ведь именно для такой любви живут цветы… Почему же я не радуюсь? Почему же не кричу в ответ этому прекрасному трутню: „Да, я твой цветок, лети ко мне! Садись на меня, и я покрою тебя своей пыльцой!“ Почему мне так грустно от его искреннего жужжания? Ведь он говорит о любви! Говорит о том, ради чего живут цветы…»
Одуванчик с тревогой заглянул в себя, ища ответ на этот непростой вопрос. И вдруг он понял!
«Я не люблю его! Нарциссы говорят, что это не важно, главное, чтобы любили тебя, но это не правда. Для меня это не правда. Я тоже хочу любить. Я не смогу только принимать любовь, я хочу ее давать! Как тот большой цветок на небе… – Одуванчик посмотрел, как беззаботно играют солнечные лучи на крыльях трутня, делая их удивительно красивыми. – Но почему я не смогу полюбить такое прекрасное насекомое? Ведь еще недавно я готов был полюбить самую последнюю муху, если бы она обратила на меня внимания и согласилась прилететь ко мне! Что же случилось?! Почему я не могу полюбить такого удивительного трутня, замечательного во всех отношениях?…»
– Что же вы так глубоко задумались, о прекрасный цветок? – зажужжал трутень, устав ждать ответа. – Неужели вы не верите моим словам?
– Верю, но… – нерешительно произнес Одуванчик.
– Тогда станьте моим цветком! – в нетерпении выкрикнул трутень.
– Я не могу… – тихо сказал Одуванчик. И вдруг, помимо своей воли, добавил:
– Я люблю другого…
И тут же самому Одуванчику все стало ясно!
«Да, вот почему я не смогу полюбить этого удивительного, прекрасного трутня! Потому что я уже люблю…»
– Но как же так?! – трутень раздраженно огляделся, словно говоря нарциссам: «Что за безобразие! Почему вы меня не предупредили!» Нарциссы недоуменно качали головками. Они сами были поражены не меньше трутня.
– Но как же так?! – повторил трутень. – Кто он?! Скажи мне его имя! Я буду сражаться за свою любовь! Ты поймешь, что я лучше! На этой поляне нет никого лучше, чем я!… Неужели ты этого не видишь?!!
– Конечно, это очевидно… – грустно согласился Одуванчик. – Но я уже полюбил… Пожалуйста, не расстраивайтесь, я уверен, что вы еще найдете цветок своей мечты!
– Но я люблю тебя! – возмутился трутень. – Ты самый прекрасный, удивительный и не похожий на других цветок этой поляны. Да, самый красивый, прекрасный, удивительный, неповторимый… Ну и так далее! Так что ты должен быть моим! Назови имя того, кого ты любишь, и я вызову его на бой! Я хочу знать имя моего соперника! Скажи, как его зовут! Кого ты любишь?!
– Я люблю Ветер… – сказал Одуванчик. Еще мгновение назад Одуванчик не мог признаться себе в этом. Он чувствовал, понимал, но не мог даже подумать этих слов: «Я люблю Ветер». Теперь же, произнеся их вслух, Одуванчик ощутил, что они не выражают и малой доли того, что за ними стояло.
После слов Одуванчика над поляной повисла небывалая тишина.
И в этой тишине Одуванчик повторил, словно для самого себя:
– Да, я люблю Ветер…
И тут же поднялся шум. Убедившись, что им не послышалось в первый раз, нарциссы вокруг Одуванчика стали хохотать.
– Комедия! Глупый Одуванчик влюбился в Ветер!
– Да, только таким уродам и любить то, чего не существует!
– У него просто крыша поехала от одиночества!
– Конечно, нелегко быть уродливым чужаком на поляне прекрасных нарциссов!
– Нет, вы только подумайте – влюбиться в Ветер! Это же уму непостижимо!
– Сумасшедший!
– Неудачник!
– Чужак!…
Услышав ответ Одуванчика, трутень разозлился. Он почувствовал себя уязвленным и боялся насмешек: «И это самый лучший трутень поляны?! Не смог соблазнить даже самый уродливый цветок!» Это был небывалый удар по репутации трутня. Когда он услышал смех нарциссов, то захотел немедленно исчезнуть, провалиться сквозь землю. Но вскоре понял, что смеются не над ним, и тогда трутень тоже принужденно рассмеялся:
– Какой глупый цветок! Было не совсем удачной шуткой направлять меня к сумасшедшему!
– Мы знали, что этот цветок глуп, но не знали, что настолько! – оправдывались нарциссы.
– Но я вас прощаю за эту не совсем удачную шутку! – сказал трутень. Он снова обрел почву под ногами. – Потому что она меня тоже очень рассмешила! Надо же – цветок влюбленный в Ветер! Как глупо! Будет о чем рассказать моим прекрасным подружкам!…
Одуванчик не слышал смех нарциссов и трутня, не понимал их разговоров. Он был ошарашен своим открытием.
«Я люблю Ветер… – думал он. – Но как это возможно?! Разве может маленький цветок любить всемогущий Ветер, который пронизывает всё, как рассказывал ученый нарцисс? Цветок должен любить насекомых, а не Ветер!»
Вокруг заколебался воздух, и Одуванчик замер. Он был уверен, что на этот раз крылья трутня здесь ни при чем.
– Привет! – сказал Ветер и ласково качнул Одуванчик, обнимая его невидимыми потоками. – Я по тебе соскучился!
– Я тоже! – радостно улыбнулся Одуванчик. Все сомнения немедленно исчезли, стоило появиться Ветру.
– Мне так хорошо, когда ты рядом… – сказал Одуванчик. Он хотел немедленно признаться в своей любви, но не смог.
– Мне тоже очень нравится прилетать на эту полянку! – ответил Ветер. – Раньше я старался без нужды на нее не заглядывать, но теперь… Я прилетаю сюда только ради тебя.
– Правда? – счастливо улыбнулся Одуванчик.
– Да…
Они были вместе целый день. Цветок и Ветер. Но Одуванчик так и не смог признаться в своей любви.
– Мне пора… – наконец сказал Ветер, когда солнце почти село за горизонт.
– Да… – кивнул Одуванчик. Он даже не спросил, прилетит ли Ветер завтра. Одуванчик был уверен, что по-другому просто не может быть.
И только когда Ветер исчез, Одуванчик забеспокоился и засомневался, ругая себя: «Надо было обязательно спросить, прилетит ли он снова! Попросить прилетать каждый день! Вдруг, он ждал от меня этой просьбы? Вдруг он больше не прилетит?! И почему я не признался ему в любви?»
Одуванчик не мог заснуть всю ночь. Сомнения и страх не давали покоя:
«Кто я такой, чтобы любить Ветер?! Наверное, поэтому я и не смог признаться? Глупый уродливый цветок влюбился в вездесущий Ветер! Разве это не смешно? Он мог бы рассмеяться в ответ на мои признания! И был бы прав… Но что я могу с собой поделать? Я цветок, полюбивший Ветер! Это может быть смешно, глупо, это может быть сумасшествием, но это так!… Завтра я признаюсь ему, что люблю! Обязательно! И будь что будет! – Одуванчик решительно вздернул головку. Но тут его накрыли другие сомнения: – А вдруг он больше не прилетит? Почему я не попросил его? Почему он сам не спросил, как раньше? Не спросил: „Хочешь, я прилечу еще?“ Я не попросил, потому что люблю, и не сомневался, что он прилетит еще. Когда любишь, не сомневаешься в очевидном. По крайней мере до тех пор, пока любимый рядом… Но почему он не сказал: „Я прилечу снова!“? – Одуванчик спросил себя и остолбенел. Его вдруг пронзила мысль: – А может, по той же причине, что и я?!! Быть может, он тоже полюбил?!»
Влюбленный цветок простоял без сна всю ночь, а утром, едва забрезжил рассвет, на поляне появился Ветер.
– Уже не спишь? – спросил он Одуванчик, крепко обняв его воздушными потоками.
– Я не спал всю ночь! – признался Одуванчик. – Я смотрел на удивительный небесный цветок, небесную пыльцу и думал о тебе…
– А я носился по всему лесу и тоже думал о тебе! – засмеялся Ветер.
– Я люблю тебя, Ветер! – вдруг сказал Одуванчик и замер, боясь услышать ответ.
– Я тоже тебя люблю! – легко откликнулся Ветер. – Иначе, зачем бы я прилетал на эту полянку каждый день!
– Но как ты можешь любить простой цветок?! – задохнулся от счастья Одуванчик. – Ведь ты – Ветер! Ты… Ты…
– Не знаю! – весело подул Ветер в ответ. – Я просто люблю! Я Ветер, который полюбил Одуванчик! Что здесь такого?!
– А я Одуванчик, который полюбил Ветер…
Они долго молчали, просто ощущая друг друга.
– Полетели со мной в лес! – вдруг сказал Ветер. – Зачем тебе оставаться на этой поляне? Ты никогда не станешь своим для ядовитых нарциссов. Ты не такой, как они! Полетели со мной в лес! И мы всегда будем вместе!
– Лететь в лес? – изумился Одуванчик. – Но ведь я цветок! Я не умею летать!
– Я понесу тебя!
– Но как?! – Одуванчик растеряно огляделся, словно надеясь увидеть Ветер. – Ведь я живу на этой поляне! Я родился на ней, и у меня очень длинный корень, уходящий глубоко в землю!
– Я сильный! – ответил Ветер. – Я подую с такой силой, что вырву тебя из земли, и мы полетим в лес!
– Вырвешь из земли?! – испугался Одуванчик. – Нет! Нет! Значит, правду говорил ученый нарцисс про страшный Ветер?! Я не могу! Я люблю тебя, но я не могу лететь с тобой! Я ошибся! Цветы рождены для совсем другой любви! Они должны любить насекомых, которые умеют жужжать!
– Я понимаю… – грустно подул Ветер. – Мне так хочется, чтобы ты полетел со мной! Ведь я так люблю тебя! В моем лесу очень хорошо. Правда! И там совсем не растет ядовитых нарциссов… Почему ты не хочешь лететь со мной?!
– Нет! Нет! – кричал Одуванчик. – Я не могу! Я цветок! И мой корень слишком глубоко уходит в землю этой поляны! Я чужак, но я здесь родился! Уходи! Улетай! Я полюблю какого-нибудь трутня! Цветок не должен любить Ветер! Так не бывает! Я ошибся! Уходи…
– Я понимаю… – совсем грустно прошептал Ветер. И улетел.
* * *
Одуванчик остался один. Он пытался найти утешение в беседе с нарциссами, но они совсем отвернулись от цветка, которого считали сумасшедшим. Даже добрый ученый нарцисс больше не разговаривал с цветком-полюбившим-ветер, боясь за свою репутацию.
Одуванчик отчаянно пытался забыть о Ветре, но думал только о нем. Ничего не помогало.
– Может, он не принял мои слова всерьез и прилетит снова? – гооворил Одуванчик. И надежда на мгновение облегчала страдания бедного цветка. Но тут же до того незнакомая боль охватывала все его существо.
– Что это за боль?! – кричал Одуванчик в пустоту, которая образовалась вокруг него. – Почему я не могу быть счастлив тем, чем счастливы другие цветы?!
День шел за днем, и Одуванчик потерял надежду снова ощутить прикосновение Ветра. И Одуванчик узнал, как называется боль, разрывающая его.
– Разлука… Нет ничего больнее разлуки с любимым, особенно когда нет надежды на встречу… – говорил он, словно в бреду. Он стал меняться. Исчезла беззаботная солнечная улыбка, и желтая головка Одуванчика вдруг стала белой…
– Что это с нашим сумасшедшим? – с отвращением спрашивали нарциссы, глядя на новый облик Одуванчика. – Если раньше он хоть чем-то напоминал цветок, то посмотрите сейчас!…
И даже ученый нарцисс нехотя признал:
– Да, наверное, я ошибся, и это не цветок!… Теперь это слишком очевидно! Пожалуй, для уродства нет границ! Раньше мы думали, что Одуванчик – просто на редкость уродливый, непохожий на нас, цветок! Но посмотрите на него сейчас! В его облике не осталось ничего цветочного! Просто что-то белое и непонятное!
Одуванчик не слышал ничего. Он плакал от разлуки, и его пушистая белая головка становилась все легче и тоньше, словно стремясь стать невидимой.
Как Ветер…
* * *
Он появился неожиданно. Ветер сразу узнал Одуванчик, который любил. Несмотря на то, что тот сильно изменился.
– Какой ты удивительный… – прошептал Ветер. – Я знаю, что не должен был возвращаться. Но я не смог! Я люблю тебя. И прилетел, чтобы еще раз увидеть, пусть и в последний раз…
Ветер едва-едва подул вокруг Одуванчика, словно извиняясь.
– Я хочу лететь с тобой! – без лишних слов начал Одуванчик. – Я не могу без тебя! Вырви меня и унеси!
– Но как я могу?! – возразил Ветер. – Ведь твой корень очень глубоко в земле этой поляны. Я не могу причинить боль, насильно забирая тебя…
– Пожалуйста, возьми меня с собой! – взмолился Одуванчик. – Не может быть боли, сильнее боли разлуки! Мой корень высох от разлуки с тобой!
– Но цветок не может быть с Ветром! Я размышлял над этим. И ты был прав! Чтобы по-настоящему любить, надо стать тем, кого любишь. Я не могу стать цветком, а ты не можешь стать ветром…
– Я смогу… – сказал Одуванчик. – Просто возьми меня с собой!
И ветер подул… Не сильно, чтобы не сделать Одуванчику больно, чтобы не вырвать его с корнем.
И произошло чудо! На земле, на ядовитой поляне осталось мертвое сухое тело, а сам одуванчик превратился в прекрасные белые пушинки и понесся по небу, став Ветром!
Ведь когда по-настоящему любишь, можно стать тем, кого любишь, при этом оставаясь самим собой…
Последний раз редактировалось obv; 09.12.2012 в 17:42..
Пришла весна. Ежик ее почувствовал. Он проснулся и даже не успел как следует потянуться, как понял, – весна!
А еще ему совсем не хотелось кушать, как обычно. Зато хотелось выбраться из домика и понюхать подснежники.
– Какие глупости! – пробурчал Ежик. – Нюхать то, что нельзя потом съесть – непрактично!
И он вместо того, чтобы поддаться желанию выбежать на улицу, направился в кладовые, сосредоточенно сопя по дороге.
Заглянув в кладовые, Ежик еще раз убедился, что наступила весна, потому что припасов почти не осталось.
«Вот и славно! – удовлетворенно решил он. – Вот и еще одну зиму пережили. Можно, пожалуй, и выйти, глядишь, уже молодая травка появилась. Витаминчиков мне не помешает, а то на одной сухомятке уже который месяц сижу!…»
Он посчитал, сколько у него осталось грибов да ягод, почему-то вспомнил доброго Зайчика, которого всю зиму приходилось подкармливать, пока тот искал, кому бы добро сделать.
Кушать всухомятку не хотелось, и Ежик, найдя разумный повод выбраться из домика (за свежей травкой), весело покатился к выходу.
Выбрался на улицу и радостно вдохнул весенний воздух леса. Снег еще кое-где держался, но видно было, что из последних сил. Тут и там пробивались подснежники, начинала зеленеть трава, на лиственных деревьях лопались почки…
– Весна… – прошептал Ежик и даже на миг забыл обо всем на свете, глядя на счастливое солнце, которое, пережив зимнюю старость, словно заново родилось.
– Привет, Ежик! – сказала Белочка, выглянув из дупла, которое располагалось чуть выше ежикиного домика.
– Привет! – ответил Ежик и посмотрел на Белочку. Она ему очень нравилась. И хотя об этом, наверное, все уже давно знают, я все равно повторяю в каждой сказке, потому что, может, не все читают мои сказки по порядку. В общем, Ежику нравилась Белочка, а Белочке – Ежик. Хоть это и не правильно, потому что Ежик был очень практичный, а Белочка – она и есть Белочка!…
– А ты видел уже, какое солнце счастливое сегодня? – спросила Белочка.
– Ага! Весна пришла! – кивнул Ежик. – Ты уже свежую травку кушала?
– Не-а, – замотала головой Белочка. – Весной столько всего интересного! Я не успела.
– Что же может быть интереснее свежей травки? – удивился Ежик. – Мы же целую зиму ничего свежего не кушали!
– Ну, сегодня, например, я смотрела, как распускаются подснежники, а завтра сбегаю в березовую рощу, чтобы посмотреть, как маленькие листочки выбираются из коричневых куколок-почек… Так здорово!
– А я вот, как проснулся и почувствовал весну, то первым делом подумал, что надо подснежники понюхать! – признался Ежик. – Представляешь?! Это, наверное, потому что я с тобой уже почти год дружу…
– А я тебе немного свежей травки насобирала! – рассмеялась Белочка. – Сама не успела покушать, а тебе приготовила, потому что знаю – ты ее первым делом захочешь, когда из домика выберешься!…
– Правда?! – удивился Ежик. – Тогда пойдем цветы нюхать! – вдруг предложил он и даже удивленно чихнул, не поверив, что сам предложил такую непрактичную глупость.
– Пойдем! – Белочка радостно запрыгала на ветке. – Я тут недалеко знаю замечательную полянку…
Она спрыгнула к Ежику, и они вместе пошли нюхать подснежники.
– Раз уж ты мне травки насобирала, то можно и прогуляться без дела… – оправдывался по дороге Ежик. – А потом можно будет и чем-то полезным заняться.
Они долго бродили вдвоем по полянке, разыскивая самые красивые подснежники.
– А я по тебе очень скучала зимой! – вдруг сказала Белочка. – Ты так редко показывался…
– Ага, я по тебе тоже скучал, – ответил Ежик. – Как проснусь, так и скучаю. И долго так скучаю, не переставая, пока не поем как следует.
– Ой, чуть не забыла! – спохватилась Белочка и принесла целую охапку свежей зелени.
– Ух, ты! Даже молодая крапива есть! – обрадовался Ежик. – А откуда ты знаешь, что я ее люблю?
– Ну, я ведь тоже с тобой почти год дружу! – рассмеялась Белочка.
Они покушали и долго смотрели на то, как солнце играет само с собой маленькими светящимися «зайчиками».
– Пойдем, послушаем, как моя подружка Синичка поет? – сказала Белочка. – Она весной все время поет. Так красиво!
– Нет, пожалуй, пора и делом заняться! – заторопился Ежик, услышав о непоседливой и болтливой белочкиной подружке. – Синичку как-нибудь в следующий раз пойдем слушать, ладно?
– Ладно, – расстроилась Белочка. – Только тогда я сегодня одна не пойду. Я с тобой хочу. Давай завтра?
– Завтра и решим, – пробурчал Ежик. – Если занят не буду, то сходим…
– А чем ты собираешься заниматься? – спросила Белочка.
– Ну, домик надо починить. После зимы он протекает кое-где. Потом кладовые в порядок привести. Дел полно!
– Понятно…
Ежик пополз домой, раздумывая, чем бы полезным заняться в первую очередь.
В домике он побродил по комнатам, но так и не нашел, чего бы такого сделать.
– Ранней весной всегда так! – вслух размышлял Ежик. – Делать особенно нечего, а спать уже не хочется. Вот и слоняешься без дела… А! – Он вдруг воодушевился. – Надо навестить родителей!
Ежик каждую весну отправлялся в гости к папе и маме, которые жили в соседнем лесу.
– Дни сейчас стали длинные, так что к вечеру доберусь! – решил он, сходил поел как следует на дорожку, поддел иголками несколько самых лучших грибов на подарок и пошел к выходу.
Ежик хотел попрощаться с Белочкой, потому что не знал, сколько пробудет в гостях, но не стал ее будить. Ежик знал, что в это время Белочка спит у себя в дупле, прикрывшись пушистым хвостиком.
Ежик вытащил из домика кусочек бересты и написал: «Белочка, я ушел к родителям. Если что, прискакивай, если помнишь где. Твой Ежик». Он положил записку недалеко от двери и засеменил по дорожке, ведущей в соседний лес, не заметив, что записку почти сразу перевернуло ветром…
Солнце еще во всю светило, когда Ежик добрался до старого дома, в котором родился и вырос.
– Мама, папа! Это я! – закричал Ежик, стуча в дверь. Вскоре она открылась, и показались две остренькие заспанные мордочки.
– Что, уже опять весна? – спросил папа-Еж.
– О, сыночек, давно тебя не видела! – сказала мама-Ежиха. – Хорошо, что нас разбудил. Проходи…
– Да, сынок, проходи. Рассказывай, как дела… – Еж посторонился и пропустил сына в дом.
– Да так, потихоньку, – ответил Ежик. – Я вам грибочков принес…
Они все втроем прошли в гостиную и стали ужинать, рассказывая о том, что произошло за год. Важных новостей почти не было. Все как обычно: многочисленные родственники, ожидаемый неурожай земляники, слухи, сплетни…
Ежик немного рассказал о своей жизни.
– Не женился еще? – строго спросила мама-Ежиха. – Ты смотри, тебе уже три года! Давно пора!
– Да ладно, мама! – отмахнулся Ежик. – Было бы на ком!
– Хочешь, познакомлю с одной замечательной девушкой? – воодушевилась мама. – Нет, правда! Ты же у нас погостишь несколько дней? Вот и познакомишься…
– Да знаю я твоих девушек! – поморщился Ежик. – Одна страшнее другой!
– Эта симпатичная, – уверила мама. – И очень деловитая, хозяйственная. Тебе понравится!
Ежик понял, что сопротивляться бесполезно. Они еще немного поболтали о пустяках, а потом пошли спать.
На утро мама-Ежиха засуетилась, а потом убежала куда-то, вернувшись только к вечеру. Да к тому же не одна…
– Это Колючка, – представила мама девушку-ежиху. – А это мой сын Ежик.
Ежик и Колючка смущенно обнюхались. Девушка Ежику сразу понравилась. Она и правда была симпатичная.
– Ну, ладно, вы пока знакомьтесь, принюхивайтесь, а я пойду чего-нибудь приготовлю вкусненького! – сказала мама-Ежиха. – Пожалуй, суп сварю из тех замечательных грибов, что сынок вчера принес…
– Ты красивая, – сказал Ежик.
– Ты тоже ничего! – ответила Колючка. – Если у тебя еще и домик хороший, то я, пожалуй, выйду за тебя замуж!
– Нормальный домик… – буркнул Ежик. Ему вдруг не понравилась прямота Колючки. Конечно, понятно, что ей жить не только с ним, но еще и в его домике, но все равно… «Как-то уж слишком практично…» – неожиданно подумал Ежик.
– Посмотрим! – пообещала Колючка. – А то сватаются всякие, у которых ни кола ни двора. Или выгонят какую-нибудь землеройку, и думают, что я буду в таком доме жить!
– Нет, я сам свой домик строил! – с гордостью сказал Ежик.
– Это хорошо. Это надо поглядеть! – Колючка принюхалась. С кухни вкусно запахло свежим супом. – А как у тебя обстоят дела с запасами? На двоих-то хватит?
– Я много всего запасаю, – серьезно ответил Ежик. – Знаю хорошие поляны, где есть и земляника, и черника, и много всего еще. Если постараться, то можно и на троих насобирать. Этой зимой ко мне Крот заползал, так я прикинул, что мог бы и его прокормить…
– Что еще за Крот? – подозрительно спросила Колючка. – А случайно не Кротиха?…
– Нет-нет! – ответил Ежик.
– И что, этот Крот до сих пор у тебя живет? – немного успокоившись спросила Колючка. – Мне чужих в доме не надо!
– Да нет, я его выгнал, потому что не люблю жестоких зверушек. А он был очень жестокий и хотел меня съесть.
– Так у тебя дома не безопасно?
– Нет, домик очень надежный, просто надо пол укрепить. Этим летом займусь…
– Ладно, поглядим еще, – решила Колючка. – Когда уже обед?
Они пообедали. Ежик пошел отдыхать, а Колючка с мамой еще долго разговаривали, обсуждая свои женские дела и планы.
На следующее утро мама подошла к Ежику и спросила:
– Как тебе Колючка? Понравилась?
– Да вроде ничего, – спросонья ответил Ежик. – Симпатичная.
– Тогда я объявляю вашу помолвку! – радостно сказала Ежиха.
– Она еще мой домик хочет посмотреть! – слабо протестовал Ежик.
– У тебя один из самых лучших домиков в лесу! – махнула лапкой мама. – Я-то знаю! Так что скоро поженитесь. Сегодня вас и отправлю, чтобы время не терять. А как ежата появятся, приходите, буду нянчить!
Днем Ежик с молодой невестой Колючкой отправился восвояси, а к вечеру они были на месте.
Колючка первым делом бросилась смотреть ежикин домик. Она тщательно обошла все комнаты, забралась в кладовые и пересчитала запасы. Осмотрела спальню и кухню.
– Неплохо, – одобрительно хмыкнула она. – Только в одной комнате я заметила течь, видимо, после зимы. Надо бы заделать. Да и в кладовых не мешает прибраться… Пожалуй, я выйду за тебя замуж!
Ежик смотрел, как хозяйничает Колючка. Она уже стала что-то прибирать и переставлять. «Какая хорошая жена из нее получится! – с удовольствием подумал Ежик. – Домовитая и, судя по всему, очень практичная!» Ему вдруг захотелось сделать невесте что-нибудь приятное.
– Дорогая Колючка, давай сходим, понюхаем подснежники! – сказал он.
– Это еще зачем? – спросила Колючка. Она замерла и удивленно посмотрела на Ежика.
– Ну, как же? – смутился он. – Мы же совсем недавно познакомились. Надо гулять вместе, нюхать цветы, смотреть закат… Романтика!
– Вот еще! – буркнула Колючка. – У нас столько дел! Зачем тратить время на всякую ерунду?
Ежик понурился.
– Впрочем, давай, сходим, раз тебе так хочется! – вдруг согласилась Колючка.
Они вышли из домика, и Ежик повел невесту на полянку, где пару дней назад они с Белочкой нюхали замечательные подснежники.
– Вот! – сказал Ежик, выбрав самый прекрасный цветок.
Колючка понюхала.
– Хм! – сказала она. – По-моему, это очень непрактично и глупо – нюхать то, что потом нельзя съесть!
– Тогда давай пойдем послушаем Синичку! – неожиданно для самого себя предложил Ежик.
– Что еще за Синичка? – насторожилась Колючка.
– Ну, одна моя знакомая птичка. Она хорошо поет. Говорят.
– Никаких Синичек! – решительно сказала Колючка. – Пора домой! Надо заняться делом!
По дороге домой Колючка бурчала, что Ежик теперь должен заботиться о ней, о доме и будущих детях, а не о каких-то бесполезных подснежниках и глупых птицах…
– Смотри, у тебя даже вокруг домика не прибрано! Валяется всякий мусор! – она пнула лапкой кусочек бересты. Он перевернулся, и Колючка с удивлением уставилась на корявые строчки: «Белочка, я ушел к родителям. Если что… Твой Ежик».
– А это что еще такое?! – закричала Колючка. – Какая-такая Белочка?!!
– Успокойся, успокойся! – испугался Ежик. – Это моя подруга. Она мне очень нравится, и мы просто живем вместе…
– Что?!! – Из Колючки чуть не полетели иголки во все стороны, так она зашипела.
– Ну, в смысле, я в корнях сосны, а она в дупле на той же сосне, – поправился Ежик. – Вон там!
Колючка красными от гнева глазами уставилась на дупло.
– Никаких Белочек! – закричала она. – Сегодня же! В лесу полно свободного места! Пускай убирается!
– Но милая, почему? – защищался Ежик. – Она очень хорошая, вы обязательно подружитесь! Пожалуйста, давай жить мирно, все вместе…
– Никаких Белочек! – грозно повторила Колючка. – Или я, или она! Выбирай!
Колючка забралась в домик и хлопнула за собой дверью.
Ежик потоптался снаружи, чувствуя себя очень странно. Словно он собирается войти в чужой дом. Наконец решился открыть дверь и поплелся следом за Колючкой.
Она лежала в спальне и делала вид, что спит. Ежик посмотрел на невесту. Она и правда была очень красивая, и от нее так соблазнительно пахло! Он пристроился рядом и заснул, радуясь, что удалось замять тяжелый разговор.
«Как я без Белочки? – размышлял он. – Нет, я без нее не могу. Ничего, они познакомятся, подружатся и все будет хорошо…»
Утром, едва забрезжил рассвет, Колючка разбудила Ежика:
– Ну что, ты решил?
– Чего? – не понял Ежик.
– Про эту свою Белочку! Немедленно прогони ее!
– Я не могу, – расстроился Ежик. – Милая, ну пожалуйста! Она хорошая. Правда! Давай, я вас познакомлю!…
– Послушай, мой дорогой Ежик! – жестко сказала Колючка. – Ты, видно, не понял, что я вчера сказала. Или она сегодня уйдет с нашей сосны и найдет себе другое дупло, или уйду я! Выбирай!…
Ежик долго сопел, а Колючка терпеливо ждала, уверенная в себе.
– Ну, уходи, если так хочешь… – наконец вздохнул Ежик.
– Что?!! – Колючка не могла поверить услышанному. – Ах ты, негодяй! А я-то думаю, что это он все каких-то Синичек, да Зайчиков поминает! Да ты, видно, ни одной зверушки в лесу не пропускаешь! Подозреваю, что и Крот, про которого ты рассказывал, никакой не крот, а Кротиха!
Колючка долго кричала на Ежика, а потом стала кусать его за лапы и царапать мордочку своими иголками. Наконец, раздосадованная тем, что Ежик свернулся в клубок и не сопротивляется, выскочила из домика и побежала в свой лес.
Бедный Ежик развернулся и осмотрелся. На нем живого места не было.
– Вот и женись после этого… – мрачно сказал он, зализывая раны. – Пойти, что ли, Белочке пожаловаться? Нет, не пойду! Я с ней вообще все лето не буду разговаривать, вот!
Ежик умылся, смазал укусы соком подорожника, который на всякий случай припасал каждую осень.
«Хотя нет, все лето – это слишком! – продолжал размышлять Ежик. – Но весну точно не буду! Буду вместо этого обижаться, вот! Ведь я из-за нее без жены остался! А Колючка была красивая, домовитая, хозяйственная и очень-очень практичная! Самая настоящая ежиха! Пусть и колючая…»
Ежик еще немного погрустил, а потом подумал, что, может, оно и к лучшему, и собрался как следует поспать после всех этих переживаний. «А на Белочку все равно обижаться буду!» – решил он перед тем, как совсем заснуть.
– Чего расчирикалась?! – сказал Ежик, недовольно высунув мордочку из своего домика.
– Грач прилетел! Грач прилетел! – радостно повторила Синичка во всю силу своего звонкого горлышка.
– Маленькая ты птичка, а шуму от тебя… – пробурчал Ежик. – Ну и прилетел, дальше-то что? Зачем об этом на весь лес кричать?
– А я не на весь. Я только моей подруге Белочке прилетела сказать! Правда, Белочка?
– Ага. Привет, Ежик, как дела? – сказала Белочка, сумев наконец вставить слово в перепалку Синички и Ежика.
– Вот ей бы и говорила на ушко, а то раскричалась тут… – Ежик даже не посмотрел в сторону Белочки, старательно сопя. – А Белке своей передай, что я с ней не разговариваю!
– Подруга, спроси у Ежика, за что он на меня дуется уже целую неделю? – грустно попросила Белочка Синичку.
– Ты за что на Белочку обижаешься, колючий?! – послушно прочирикала Синичка.
– Было б за что, вообще б убил! – мрачно повторил Ежик любимую шутку Лисы. – Не обижаюсь я. Понятно?! Я с ней просто не разговариваю, вот! И вообще, я домой спать пошел, не чирикайте тут громко!
– Подожди, Ежик, я еще не всю новость сказала! – остановила его Синичка. Она, конечно, не знала, почему Ежик обижается на Белочку, потому что не читала мою предыдущую сказку под названием «Колючая невеста», что не удивительно, – моих книжек в лес до сих пор не завезли. – Грач не просто прилетел, он сегодня будет рассказывать о своих странствиях!
– Знаем мы его рассказы! – сказал Ежик. – Каждую весну слушаем. А потом еще до самой осени раз в неделю собирает зверушек, которым делать нечего, и басни им всякие рассказывает!… Послушать, правда, интересно. Грач он птица мудрая, не чета некоторым. Он иногда очень хорошие сказки рассказывает, полезные… – Ежик задумался. – Только я не пойду!
– Почему? – глаза у Белочки сделались совсем грустные. Она спрыгнула с ветки и подбежала к Ежику. – Ежик, ну давай сходим, я очень хочу Грача послушать. Он такие хорошие истории рассказывает!
– Скажи ей, что пусть идет, если хочет! – сказал Ежик Синичке.
– Он говорит… – хотела было повторить Синичка, но Белочка не дослушала.
– Нет, я без тебя не пойду! Ну Ежик! Ну давай пойдем! – Белочка бегала перед носом Ежика, чтобы поймать его взгляд, но Ежик упорно отворачивался.
– Передай ей, что я с ней не разговариваю! – снова сказал Ежик Синичке.
– Он говорит, что с тобой не разговаривает, поэтому и не пойдет к Грачу, потому что, если он пойдет, то ему придется с тобой разговаривать! – сказала Синичка.
– Ты давай без своих пояснений! – возмутился Ежик.
– Ну, можно же просто сходить, не разговаривая… – ответила Белочка Синичке.
– Белочка говорит, что можно просто сходить к Грачу, послушать его истории, – повторила Синичка. – А разговаривать при этом не обязательно.
– Хм… – Ежик задумался. – Да, пожалуй! Ладно, пойдем, а то интересно же! Как говорится, не грибами едиными живы зверушки!
– Ура! – обрадовалась Белочка, и они все вместе пошли на полянку, где Грач собирал лесных жителей. Ежик семенил по тропинке, Белочка прыгала рядом, а Синичка летела над ними, непрестанно щебеча:
– Это хорошо, что вы пошли! Давайте быстрее! Сейчас послушаем чего-нибудь интересное! Да и вы, может, помиритесь, пока вместе ходите! Белочка будет метлешить туда-сюда перед ежикиным носом, хвостиком махать, вот Ежик и перестанет дуться!
– Фигушки! – пробурчал Ежик.
– Ты чего тайные планы выдаешь?! – засмеялась Белочка.
Они добрались до полянки. Там было полно зверей. В центре, на большом дубе-одиночке сидел Грач и что-то говорил. На раскидистых ветках дуба сидели птицы, а вокруг дерева рядами сидели зверушки.
– Тихо, тихо! – зашептала Синичка.
– По-моему, кроме тебя никто и не шумит… – сказал Ежик и осторожно подсел в последний ряд, к Зайчику. Белочка пристроилась за ними.
– Привет, Ежик! Привет, Белочка! Вы чего опаздываете? – прошептал Зайчик. – Уже пол-лекции прошло!
– Тихо! Тихо! – снова чирикнула Синичка и полетела устраиваться на ветке дуба.
– …А теперь, в конце нашей встречи я расскажу вам одну притчу, – говорил между тем Грач. – Надеюсь, когда вы разойдетесь по домам, то будете думать над ее смыслом. И я совершенно точно знаю, что для кого-то эта притча станет ответом на очень важные вопросы. Но и для остальных не помешает подумать над ее содержанием. Так что слушайте очень внимательно…
Грач откашлялся, и Синичка тут же спорхнула с ветки. Не прошло и минуты, как она вернулась с листочком, свернутым в чашечку.
– Спасибо. – Грач выпил принесенную в листочке воду и снова покашлял, пробуя горло.
– Итак, в одном лесу, вполне возможно, что в точно таком же, как наш с вами, родился Цветок, – начал свой рассказ Грач. – Он появился на ни чем не примечательной поляне, но тут же стал ее украшением. В лесу, конечно, были и другие цветы, но в этой части леса раньше ничего, кроме маленьких подснежников, не росло. Цветы – всегда редкость. И чем прекраснее цветок, тем он реже. Это всегда и во всем так, не только в ботанике… – Грач улыбнулся, показывая, что это была шутка. В первых рядах кто-то засмеялся, разбудив при этом нескольких притомившихся зверушек и птиц. – Так вот, Цветок расцвел и стал распространять вокруг себя аромат, который вскоре заполнил всю поляну. И этот аромат обладал чудесным свойством: любой, кто вдыхал его, тут же становился немного лучше. Пусть в основном не надолго, но все же. Цветок и сам не понимал, как это у него получается. Ведь он просто жил на своей поляне, питался водой из земли, грелся на солнышке… «Как же это у меня так получается, – удивлялся Цветок, – превращать самую обычную воду в аромат, который помогает другим?» И Цветок очень гордился, что он такой хороший. На полянку с каждым днем прилетало все больше пчел и шмелей, бабочек и мотыльков, и даже мух с навозными жуками! И со всеми Цветок щедро делился своим ароматом, вдохнув который и мухи вдруг начинали думать о том, чтобы стать пчелами. И совсем не для того, чтобы научиться жалить, а чтобы собирать мед для других! Конечно, как только они покидали полянку, мысли о меде тут же пропадали, и мухи, как и раньше, продолжали искать… ну, то, что обычно ищут мухи… Тем не менее, Цветок очень радовался, видя, как действует его аромат. А однажды он на самом деле, своими глазами видел, как навозная муха превратилась в добрую пчелку! После этого случая Цветок захотел стать большим-большим, чтобы его аромат могли вдыхать во всем лесу, а не только на одной полянке…
А недалеко от поляны Цветка жил… жила… – Грач вдруг прервал свой рассказ и задумался. – Ну, пускай будет белочка! – наконец решил он. – В принципе, для истории не важно, кто именно, но раз наша Белочка опоздала… – При этих словах все зверушки на секунду обернулись назад. – То пусть и в истории тоже будет белочка, хотя, конечно, никакого отношения к нашей она не имеет. Просто мне нужен еще один персонаж…
Так вот, недалеко от полянки жила белочка. В отличие от нашей Белочки, у нее не было Ежика. Она была совсем одна. Поэтому ей было очень плохо. Она не знала, зачем живет в лесу. Он казался ей темным, сырым и очень жестоким. Она жила в дупле старого дерева, которое медленно превращалось в труху. Вокруг дерева скопился толстый слой опавшей листвы… Белочка задыхалась от запаха гнили и разложения. И она была уверена, что весь лес такой. Что в нем лишь опавшая листва, умирающие деревья и колючие кустарники…
И в каком-то смысле она была права, потому что… Но эту тему мы оставим на следующий раз.
Так вот, белочка задыхалась в мертвом лесу. И одна у нее была отрада. Иногда, по весне, у самых корней ее дерева расцветали подснежники… Да, они были вялыми и почти совсем не пахли, но по сравнению с опавшими листьями, медленно превращающимися в ничто, даже эти маленькие цветочки казались чудом. Но подснежники быстро исчезали, и белочка снова начинала задыхаться…
Однажды она собирала шишки рядом с полянкой, где рос Цветок. Она почувствовала необычный аромат и замерла, выронив все, что успела собрать.
– Что это? – сказала она и пошла на запах. С каждым шагом дышать становилось все легче, а когда она вышла на полянку, то впервые в своей жизни вдохнула полной грудью!
А потом она увидела Цветок.
– Какой удивительный аромат… – сказала она ему.
– Я знаю, – гордо сказал Цветок. Вообще-то он был не таким уж и гордецом, просто смутился от похвалы незнакомой белочки. – Моя мечта – вырасти большим-большим, чтобы мой аромат распространился за пределы этой поляны и охватил весь лес!
– Правда?! – Белочка широко раскрыла глаза. – Это было бы так здорово! В лесу очень не хватает цветочного аромата!
– Тогда мне обязательно надо стать большим! – сказал Цветок. – Надо вырасти выше деревьев и тогда… Только мне кажется, что сам я не смогу. Вот если бы мне кто-нибудь помог…
– Хочешь, я буду тебе помогать? – сказала белочка. – Мне совсем не хочется возвращаться в свое дупло…
И белочка осталась на поляне. Она носила Цветку воду, когда было сухо, она укрывала его листом лопуха, когда солнце слишком грело. Она выпалывала сорняки и отгоняла слишком назойливых мух…
И Цветок стал действительно расти! Теперь его аромат распространился далеко за пределы одной полянки. Его можно было почувствовать и в лесу, и даже на соседних полянах, которые не могли похвастаться таким прекрасным цветком.
Белочка очень старалась, но вскоре поняла, что мечта Цветка вырасти выше деревьев и заполнить ароматом весь лес, неосуществима. И то, что Цветок постоянно говорил об этом, только причиняло белочке боль. Она думала, что именно из-за нее эта мечта не осуществится. «Наверное, я делаю что-то неправильно, раз он растет так медленно, – думала она. – Наверное, если бы на моем месте был кто-то другой, Цветок бы давно вырос и весь лес давно бы превратился в одну большую цветущую поляну!»
Так белочка размышляла и очень расстраивалась. А видя, что белочка расстраивается, Цветок начинал капризничать. Ведь он думал, что это из-за него белочке плохо. И тогда он говорил, что сегодня вода, которую принесла белочка – слишком холодная, и он застудил корни, а лопух, которым белочка укрывала Цветок, сегодня какой-то дырявый…
А еще у Цветка часто бывало плохое настроение. Просто так. Из-за плохой погоды или жучков, подтачивающих корни. По миллиону причин. И тогда аромат Цветка становился слабее. А белочка думала, что это из-за нее.
А однажды…
Это произошло, когда белочка совершенно точно убедилась, что Цветок никогда не сможет вырасти до неба и заполнить ароматом весь лес. Она убедилась, что мечта Цветка неосуществима. По крайней мере, с ней, с белочкой. И она решила уйти…
«Может быть, тогда найдется кто-то другой, с кем Цветок будет расти быстрее, и его мечта сбудется, – подумала она. – Со мной это невозможно. Я уверена в этом. Лес такой большой! Даже тысячи огромных цветков не смогут прогнать из мертвого леса запах разложения и гнили! Что уж говорить об одном-единственном цветке, тем более у которого такая неумелая белочка, как я?…»
И белочка вернулась в дупло, к своим маленьким подснежникам, чтобы снова задыхаться от запахов мертвого леса и думать о Цветке, утешая себя мыслями, что без нее он будет счастливее…
А Цветок проснулся утром на своей полянке и оглянулся в поисках белочки. Он хотел ей сказать, как соскучился за ночь. Но ее нигде не было видно.
– Наверно, ищет золы, чтобы я быстрее рос, – подумал Цветок. Ему было немного стыдно перед белочкой, потому что в глубине души он понимал, что никогда не станет выше деревьев и никогда не сможет очистить воздух всего леса. Это было просто мечтой, фантазией, которая позволяла Цветку жить и пахнуть. Его чудесный аромат был отголоском этой мечты…
Цветок ждал весь день, но белочка не пришла. Он волновался, и даже когда зашло солнце, не смог закрыть головку, в тоске смотря на луну.
Он ждал ее несколько дней и ночей, а потом стал вянуть. Аромат вдруг исчез. Почти исчез… Его давно невозможно было уловить на других полянка и в лесу. И даже рядом с самим Цветком аромат едва можно было различить.
Потом цветок, конечно, снова расцвел. Ведь его поливал дождь, и солнце по-прежнему светило… А цветок всегда остается цветком, и аромат снова наполнил полянку. Но только ее одну.
Потому что ушла мечта…
И аромат стал другим. Не только слабее! В нем появилась терпкость, и он уже не мог бороться с запахом гнили так, как раньше.
А однажды на полянку заглянула другая белочка. Она тоже почувствовала приятный запах и решила посмотреть, откуда он. Белочка увидела прекрасный Цветок и, не долго думая, сорвала его. Она вплела Цветок в свою прическу и побежала в лес похвастаться перед родными и подругами. Все были в восторге.
– Где ты нашла такой прекрасный цветок?! – говорили они. – Мы тоже хотим такой! А как он пахнет!
И Цветок еще какое-то время распространял аромат, наполняя им дупло белочки и кроны ближайших деревьев. А потом завял. Как это водится… у сорванных… цветов…
Грач замолчал и окинул взглядом своих слушателей. Кто-то плакал, а кто-то просто сидел насупившись, не понимая, зачем им рассказали такую грустную историю.
– Цветочек жалко! – вдруг сказал Медвежонок, который сидел в первом ряду. Ему стыдно было плакать, и он только вытер лапами нос. – Я бы этой белке как дал больно!
И тут все зашумели, крича и чирикая.
– Успокойтесь! – сказал Грач, когда звери немного угомонились. Снова стало тихо. – Теперь я задам вопрос, на который вам не надо будет отвечать. Более того, ни в коем случае не отвечайте на него сейчас! Потому что ответ будет казаться очевидным. Но очевидный ответ не всегда правильный. Сейчас я задам вопрос, но никто ничего не должен говорить. Пусть на полянке останется такая же тишина, как сейчас. Кто меня понял, поднимите, пожалуйста, лапки или крылья.
Поднялся лес перьев и лап.
– Итак, надеюсь, вы внимательно слушали притчу, – продолжал Грач. – Потому что, если вы слушали невнимательно, то вопрос покажется странным, и вы не сможете правильно на него ответить… Готовы?
Звери и птицы дружно закивали.
– Как вы считаете, какая из двух белочек, о которых я рассказал в притче, более жестокая? Первая или вторая? – медленно произнес Грач. После чего он выдержал паузу, поклонился и спрятался в дупле.
Звери стали потихоньку расходиться, памятуя о просьбе Грача не высказываться сразу, а сначала подумать.
– М-да, ну и притча… – пробормотал Ежик. – Ладно, пошли домой, что ли?
– Может, Синичку подождем? – спросила Белочка.
– Да ну ее, она сейчас будет вокруг дупла Грача виться, пока тот ее лично не примет, – махнул лапкой Ежик. – Пошли!
И они пошли домой. Белочка была задумчива.
– Послушай, Ежик! – вдруг сказала она. – Последний вопрос Грача странный. Потому что очень легкий. А вот одну вещь я не поняла. Почему Цветок не смог расти, когда ушла белочка?
– Что ж тут непонятного? – ответил Ежик. – Грач же сказал, что аромат цветка был отголоском мечты. А мечта вырасти выше деревьев ушла вместе с белочкой. Ведь Цветок был не глупый, и сам прекрасно понимал, что ему никогда не наполнить ароматом весь лес. Но сама это мечта и белочка, которая была рядом и верила в нее, позволяла Цветку пахнуть так, как он пах. Понимаешь?
– Не очень. Выходит, Цветок обманывал и себя, и белочку?
– Ты не поняла этого места, – вздохнул Ежик. – Впрочем, оно очень трудное, поэтому Грач и вопрос задал такой легкий, совсем про другое. Кстати, как ты на него ответила?
– А чего тут отвечать?! Конечно, вторая белочка более жестокая! Она ведь пришла и сорвала бедный Цветок!…
– У-у-у, да ты, похоже, вообще ничего не поняла! – сказал Ежик. – Он даже остановился и укоризненно посмотрел на Белочку. – И какой смысл после этого водить тебя на лекции разных мудрых птиц?
– А я с тобой сама больше не пойду! – обиделась Белочка. – Потому что ты только бурчишь, вместо того, чтобы просто объяснить!
– Ладно-ладно! – Они снова пошли по тропинке. – Вторая белочка в притче не жестокая. Вернее, не жестокее остальных жителей того леса. Она самая обычная, как и все. Увидела красивый цветок ну и сорвала. Точно так же поступил бы любой другой житель того гниющего леса, о котором говорил Грач.
По– настоящему жестокая именно первая белочка. Потому что ее жестокость сознательная, а не врожденная, как у остальных жителей леса. Вторая белочка не могла поступить иначе, а первая -могла. Она единственная в том лесу могла защитить Цветок от других зверушек, она единственная, кто могла думать о благе других, и о том, чтобы аромат Цветка мог свободно распространяться по лесу. А не о том, как украсить свою прическу и принести приятный запах в свое собственное дупло. Так что, как это ни странно, по-настоящему эгоистичная и жестокая белочка – первая, а не вторая…
– Ой, и правда… – Белочка задумалась, а потом, словно решив поделиться сутью своих размышлений, сказала: – Я бы не стала дружить с такой белочкой!
– Я тоже! – кивнул Ежик, а потом вдруг спохватился: – Ой, я же с тобой не разговариваю!
После чего припустил по тропинке, добрался до родной сосны и спрятался в домике.
Жили в одном лесу фея с мужем. Хотя они были еще молоды, но уже давно перестали обращать внимание на красоту вокруг, давно перестали порхать с ветки на ветку, петь, играть с бабочками.
Родилась у них дочка, феечка. Резвая, веселая, легкая. Целый день поет, танцует, порхает, всех своей открытостью и жизнелюбием удивляет. Добрая, ласковая. Фея с мужем совсем забыли, что в детстве были такими же. И стало им казаться, что слишком уж она резвая и слишком много порхает, надо серьезнее, спокойнее, потише, скромнее, вдруг что другие феи плохое подумают. Стали они феечке каждый день свой жизненный опыт передавать, уму разуму учить.
Да чтобы получше запоминала, повторяли часто и на камешках записывали, чтоб не стерлось. Сшили они ей красивый рюкзачок, повесили на спинку и все камешки туда складывали.
Много камушков там накопилось. Одни камушки были со словами "Должна": должна была феечка никогда не ошибаться, а если все-таки ошиблась, то должна чувствовать себя очень виноватой. Должна была феечка всегда выполнять все что попросят, даже если ей этого совсем не хотелось, ведь слово « нет», может обидеть кого то. Всех феечка должна понимать, опекать, жалеть. Всем феечка должна нравиться. Всегда феечка должна держать все под контролем.
Должна феечка быть всегда скромной и покладистой, быть как все. Должна чувствовать себя в неоплатном долгу, если для нее кто-то что-то сделал. Должна была феечка делать все отлично, быстро, качественно. Должна делать все, что говорят старшие, они же лучше знают. Должна была сразу исправлять недостатки, на которые указывали другие.
На других камушках было слово "Нельзя". Нельзя было феечке открыто выражать свое мнение, нельзя терять выдержки и самообладания, нельзя ссориться, конфликтовать, просить, злиться, бояться, даже плакать. Нельзя феечке было доверять другим, вдруг обманут. Были еще камушки со словами «плохо» и «хорошо».
Шли годы, летать феечке становилось все тяжелее. Стала она сама тоже складывать камушки в свой рюкзачок. На камушках было написано то, какими должны быть другие люди, особенно много должен был будущий муж.
ДОЛЖЕН он любить, не критиковать, содержать, читать мысли, угадывать желания, быть чутким, благодарным, предупредительным, сексуальным, глаз с феечки не сводить, ни о чем больше, кроме нее не думать, ничего не забывать, никогда не опаздывать, веселить. В скором времени феечка уже совсем не могла летать – настолько тяжелым стал рюкзак. Добавляла она туда еще и камешки с грустными моментами и неудачами.
Прошло время и появился в жизни феечки любимый. И у него за плечами был огромный рюкзак. Он многое тоже был должен и еще больше ему было нельзя. Нельзя плакать, быть добрым, мягким, выражать свои чувства, он же мужчина. Стали они жить вместе. Все вроде хорошо, все должны, все всё стараются выполнять. Никто не замечает тяжелых рюкзаков у себя за спиной, всем кажется, что это жизнь такая тяжелая и люди вокруг такие злые.
И вот у феечки с мужем тоже родилась дочка. Резвая, веселая, легкая. Целый день поет, танцует, порхает, всех своей открытостью и жизнелюбием удивляет. Добрая, ласковая, приветливая. Стала как-то феечка с дочкой играть, а с этим тяжелым рюкзаком очень неудобно. Она его сняла, и стали они резвиться с дочкой, веселиться, играть. Так хорошо феечке на душе стало, так легко, что решила она больше рюкзак не одевать. Стала она думать, а что же ей хочется делать, стала она многое делать не потому что должна, а потому что хочется.
Захотелось ей другим феям напомнить, как они радоваться жизни умели. Муж не одобрил ее сначала, но она лаской, добрыми словами, примером собственным и его надоумила рюкзак свой с камнями снять. Стал он ответственным, ласковым, заботливым, но не потому что должен, а потому что его душе от этого так хорошо было.
Стали жить они совсем другой жизнью. Радость во всем старались искать, другим людям помогать, заниматься тем, что по душе. Грустные моменты, конечно, тоже бывали, но если их в рюкзак не складывать и с собой не носить, то и проходили они гораздо быстрее.
Бабушка с дедушкой осуждали их, говорили, что жизнь сложна, так нельзя, что должны они вести себя как все порядочные феи. Охраняли их огромные рюкзаки, даже внучке сшили, все надеть на нее пытаются. Пытались феечка с мужем помочь родителям свои тяжелые рюкзаки снять, но трудно очень им, срослись уже. От тяжести болезни многие появляться стали. С любовью и пониманием к родителям относятся феечка с мужем. Помогают им, но к их «нельзя, должен, хорошо- плохо» редко прислушиваются.
Свой путь они выбрали, по нему и идут, рука об руку...
На живца М. Зощенко (может не в ту тему)
В трамвае я всегда езжу в прицепном вагоне.
Народ там более добродушный подбирается.
В переднем вагоне скучно и хмуро, и на ногу никому не наступи. А в
прицепке, не говоря уже о ногах, мне привольней и веселей.
Иногда там пассажиры разговаривают между собой на отвлеченные
философские темы - о честности, например, или о заработной плате. Иногда же
случаются и приключения.
На днях ехал я в четвертом номере.
Вот два гражданина против меня. Один с пилой. Другой с пивной бутылкой.
Бутылка пустая. Держит человек бутылку в руках и пальцами по ней щелкает. А
то к глазу поднесет и глядит на пассажиров через зеленое стекло.
Рядом со мной - гражданка в теплом платке. Сидит она вроде сильно
уставшая или больная. И даже глаза по временам закрывает. А рядом с
гражданкой - пакет. Этакий в газету завернут и бечевкой перевязан.
И лежит этот пакет не совсем рядом с гражданкой, а несколько поодаль.
Гражданка иногда косо на него поглядывает.
- Мамаша! - говорю я гражданке. - Гляди, пакет унесут. Убери на колени.
Гражданка сердито посмотрела на меня, сделала таинственный знак рукой
и, приложив палец к своим губам, снова закрыла глаза.
Потом опять с сильным неудовольствием посмотрела на меня и сказала:
- Сбил ты меня с плану, черт такой...
Я хотел было обидеться, но гражданка язвительно добавила:
- А может, я нарочно пакет этот отложила. Что тогда? Может, я и не
сплю, а все как есть вижу и нарочно глаза прикрываю?..
- То есть как? - удивился я.
- Как, как... - передразнила гражданка. - Может, я вора на этот пакет
хочу поймать...
Пассажиры стали прислушиваться к нашему разговору.
- А чего в пакете-то? - деловито спросил человек с бутылкой.
- Да я же и говорю, - сказала гражданка. - Может, я нарочно туда
костей-тряпок напихала... Потому - вор не разбирается, чего в нем. А берет,
что под руку попадет... Знаю я, не спорьте. Я, может, с неделю так езжу...
- И что же - попадают? - с любопытством спросил кто-то.
- А то как же, - воодушевилась гражданка. - Обязательно попадают...
Давеча дамочка вкапалась... Молоденькая такая, хорошенькая из себя.
Черненькая брунеточка... Гляжу я - вертится эта дамочка. После цоп пакет и
идет... А-а-а, говорю, вкапалась, подлюга...
- С транвая их, воров-то, скидывать надоть! - сказал сердито человек с
пилой.
- Это ни к чему - с трамвая, - вмешался кто-то. - В милицию надо
доставлять.
- Конечно, в милицию, - сказала гражданка. - Обязательно в милицию... А
то еще другой вкапался... Мужчина, славный такой, добродушный... Тоже
вкапался... Взял прежде пакет и держит. Привыкает. Будто свой. А я молчу. И
в сторону будто гляжу. А он после встает себе и идет тихонько... А-а,
говорю, товарищ, вкапался, гадюка...
- На живца, значит, ловишь-то? - усмехнулся человек с бутылкой. - И
многие попадают?
- Да я же и говорю, - сказала гражданка, - попадают.
Она замигала глазами, глянула в окно, засуетилась и пошла к выходу.
И, уходя из вагона, она сердито посмотрела на меня и снова сказала:
- Сбил ты меня с плану, черт такой! Начал каркать на весь вагон.
Теперь, ясно, никто на пакет не позарится. Вот и схожу раньше времени.
Тут кто-то с удивлением произнес, когда она ушла:
- И зачем ей это, братцы мои? Или она хочет воровство искоренить?
Другой пассажир, усмехнувшись, ответил:
- Да нет, ей просто охота, чтоб все люди вокруг воровали.
Человек с пилой сердито сказал:
- Вот какие бывают дьявольские старухи, воспитанные прежним режимом!
КАК ДОБРОЕ КРАСИВОЕ СЛОВО ВЫЛЕЧИТЬ МОЖЕТ
Сказка о Красивом Слове.
Жили в одном селении Настасья и Пётр. Пока были детьми малыми, вместе на улице играли, вместе в лес по грибы ягоды ходили, вместе книжки читали, да песенки сочиняли. А как подросли, надумали свадьбу сыграть.
И всё хорошо у них идёт-складывается. Ходят и тихонько друг с другом милуются, перемигиваются, загадочно шепчутся. Одним словом, любовь у них самая настоящая.
Но вдруг не понятно отчего, стала Настенька грустить, частенько слезу пускать, хворать. На жениха своего глаз не поднимает, разговаривать с ним отказывается. Да и другим людям не признаётся, что случилось.
— Тяжко мне, — говорит, — а от чего и не знаю.
Уж и не знает Пётр, чем любимой помочь. И пошёл он тогда к местной знахарке, помощи просить.
— Я не в силах Настасье помочь, — отвечает та. — Только от тебя, Петруша, всё и зависит. Что за чары на невесте твоей я не знаю, но чувствую чью-то злобу. Тебя ж могу научить, что делать надо.
— Скажи скорей, я для Настеньки всё сделаю!
— Ты должен любимую свою каждый день добрыми да красивыми словами одаривать. И каждый новый день 10 новых слов добавлять. Гляди, сейчас схему тебе начерчу:
1-й день — 10 красивых душевных слов даришь невесте.
2-й день — 10 вчерашних слов говоришь + 10 новых добрых слов добавляешь.
3-й день — к первым 20 приносишь ещё 10.
И так далее. Пока не выздоровеет.
Только каждое слово должно девушке приятным быть, должно её натуру и душу описывать. Ну, ступай, Пётр, думай, как это осуществлять будешь.
Поблагодарил Петр знахарку и со всех ног домой кинулся. Схватил листок и писать слова красивые принялся: «Любимая, хорошая, красивая, милая, нежная, единственная, ненаглядная…».
— Что же ещё? Думай, голова, думай! Умная… Разумная… Мудрая! Всё! Побегу к Настеньке.
Зачитал Петр слова добрые своей Настёне, а та только вздохнула глубоко, да слезу рукавом утёрла.
Пошёл Петя домой, следующие 10 слов придумывать. Вспомнил ещё пять красивых слов: прекрасная, весёлая, желанная, обаятельная, обворожительная.
Потом к матушке пристал:
— Подскажи 5 добрых слов для девушки!
— Внимательная, заботливая, аккуратная, приветливая, искренняя.
— Спасибо, ма! Ты у меня умница! Ты мне помогла!
Пётр решил, что завтра он не просто эти слова Насте скажет, он ещё их на большом плакате красиво напишет и в её доме повесит. Так он и сделал.
И теперь, чем бы Петя не занимался: дрова ли рубил иль воду носил, он постоянно думал о Настеньке и о тех добрых словах, что он ей скажет. А когда совсем ничего не придумывалось, то по деревне ходил, у людей добрых красивые слова выспрашивал. Настёне своей не уставал их повторять с любовью и нежностью. У Настасьи иногда уже и улыбка проскальзывает, и щёчки румянее стали.
Пришёл Пётр к невесте на 5-й день. Надо ему ей целых 50 слов сказать. Взял он Настю за руку и говорит:
— Любимая ты моя, ненаглядная! Ты у меня такая красивая! Ты моя единственная, Настёна милая! Ты очень хорошая, нежная! Умница моя разумная! Ты самая мудрая! Солнышко ты моё прекрасное! Ты самая обаятельная, обворожительная! Ты для меня всегда желанная…
Засмущалась Настенька, выдернула руку и убежала в свою комнату.
— Ты иди пока, Пётр, — говорит ему Настина мама. —
Попозже придёшь, скажешь, что не успел сказать. Слова твои силу целебную имеют. Дочка уж веселее стала, улыбается мне, глазки у Настеньки сиять начали.
— Настёна моя лучезарная! Ты самая удивительная! Я скоро вернусь! — крикнул Петруша перед уходом.
Много ещё хороших слов насобирал для Настеньки Пётр. А слова то и правда, исцеляющими оказались. Спали с Настасьи злые чары, растворились, как будто их и не бывало.
И стала она, как и прежде, весёлой, милой, озорной и счастливой. Потому что поженились молодые то. А Пётруша про слова красивые никогда не забывал. Каждый день своёй жёнушке их повторял-приговаривал. А она от этого расцветала только.
Истории всегда интересны, когда в них есть какая-то соль или, более правильно, мораль. И тогда история превращается в притчу…
Вот три истории-притчи…
Однажды мышь увидела, что фермер установил мышеловку. Рассказала мышь об этом овце, курице и корове. Но они спокойно ответили: "Мышеловка - это твоя проблема, твоя забота, к нам она отношения не имеет!"
Через какое-то время в мышеловку угодила змея и укусила жену этого фермера. Фермер, пытаясь вылечить жену, сварил суп из курицы. Следом зарезали овцу, - надо было же накормить всех, приехавших навестить больную. Наконец, закололи и корову, чтобы накормить гостей на похоронах.
Мышь все это время наблюдала через дырочку за происходящим и думала о тех вещах, которые вроде бы никакого отношения ни к кому не имеют!
МОРАЛЬ ТАКОВА: Если Вас и не касается что-то напрямую, это не значит, что это что-то вдруг не ударит Вас по голове. Думайте!..
Орел сидел на дереве, ничего не делал и отдыхал.
Кролик увидел отдыхающего орла и спросил его :
- "А можно и мне тоже сидеть, как Вы, ничего не делая?"
- "Конечно, а почему нет", - ответил тот.
Кролик уселся под деревом, стал отдыхать. Но тут появилась лиса, сцапала кролика и съела его.
МОРАЛЬ ТАКОВА: Чтобы сидеть и просто ничего не делать, нужно сидеть очень и очень высоко. Думайте!
На ферме заболел конь.
Пришел ветеринар:
- Если утром конь не встанет, мы его усыпим.
Конь утром не встал. А рядом лежал баран:
- Вставай или ты сейчас умрёшь!
Поднатужился конь, встал.
Увидел фермер, обрадовался:
- Надо отпраздновать это чудо! По такому поводу барана зарежем!
МОРАЛЬ: Никогда не стоит лезть не в своё дело, но и не забывайте об истории с мышеловкой. Думайте!
На Небесах есть разные слои. Самый чудесный из них – Седьмое небо. Вообще-то это курортный слой, где Ангелы проводят отпуск и выходные. Там полная нирвана и виды неземной, то есть совершенно небесной красоты. И есть на Седьмом Небе такой особенный уголок, который называют «Детский сад». Это место, где Души, которым предстоит воплотиться на Земле, проходят курс подготовки. Понятно, почему Детский Сад разместили именно в этом слое: Душам предстоят на Земле разные испытания, и им надо набраться сил и хорошенько отдохнуть.
Молодой Ангел, только что закончивший Академию Ангелов, стоял у Врат Детского Сада и ждал, пока его пропустят внутрь. Ангел был совсем свеженький, лучезарный, и оперение его было такими белоснежным, что вызывало умиление. Он стоял возле сторожевого облачка, которое служило входом, и с нетерпением потряхивал крыльями. Наверное, так переминался бы с ноги на ногу земной человек.
Наконец из облачка высунулась физиономия другого Ангела.
- Давай, залетай! Работы невпроворот, а он завис тут! – пригласил его местный.
Ангел аккуратно вошел в облачко и оказался на Той Стороне – в Детском Саду.
- Ну, будем знакомы! Я – Ангел-Завхоз №5, — представился Ангел. – А у тебя, небось, первое назначение? Педагогический факультет заканчивал?
- Да, педагогический. Первое, — слегка смутившись, ответил Ангел. – Но я быстро всему учусь!
- У нас тут все быстро всему учатся, — сообщил №5. – Тебе присвоен номер 123. Это для отметки в Небесной Канцелярии. А так мы все здесь друг друга земными именами называем. Чтобы Души заранее привыкали. Имена чаще всего берем из человеческих мультиков, так прикольнее. Меня зовут Матроскин. Это потому что я хозяйственный. А тебе какое имя нравится?
- Имя? Не знаю, я как-то не думал, — совсем стушевался Ангел.
- Так. Стоп! Начинаем изучать Правила. Первое правило: не смущаться! – строго сказал Матроскин. – У нас тут Души – уже почти как земные дети. Будешь смущаться – не станут уважать. Понятно?
- Понятно, — сказал Ангел. – Можно, я буду Федор Константинович?
- А чего ж. Можно! – разрешил Ангел-Завхоз. – Только отчество длинновато. Давай пока будешь дядя Федор? Не против?
- Да нет, не против, нас в Академии с этим мультиком знакомили, я его тоже люблю, — обрадовался Молодой.
- Ну так вот, дядя Федор, твоя задача – поскорее ознакомиться с нашими реалиями и приступить к непосредственной работе с Душами. Я – твой Наставник на первых порах. Задавай вопросы, буду отвечать.
Над головами тяжело пролетел крупный Ангел, волокущий увесистый сверток.
- Это он куда? – спросил новонареченный дядя Федор, провожая несуна взглядом.
- Это из группы Аистов, Душу на воплощение сопровождает.
- Аистов? – удивился молодой.
- Ну да. У каждой Души есть сопровождающий Ангел. Они выносливые, тренируются все время. Крылья в спортзале качают. Их задача – доставить Душу на Землю. Люди иногда видят Ангелов, но поскольку в мистику не верят, то принимают за таких больших птиц – водятся на Земле, называются аисты. Ну вот и мы их Аистами кличем.
- А я чем заниматься буду? – поинтересовался дядя Федор.
- Ты не торопись, присматривайся пока. Потом сам решишь, к чему душа больше лежит. Ну, полетели.
Детский Сад очень впечатлил молодого Ангела. Здесь было много Душ, которые занимались самыми разными делами. Одни за партами под руководством Наставников занимались изучением каких-то предметов. Другие, разбившись на группки, что-то живо обсуждали. Третьи танцевали странные танцы со сложными замысловатыми фигурами. Четвертые сидели поодиночке и работали на небольших ноутбуках. Пятые просто спали, а над ними парил Ангел.
- Что они делают? – спросил Ангел-Федор, крутя головой направо и налево.
- Как что? Проходят подготовку, — пояснил завхоз Матроскин. – Во-первых, надо хорошенько выучить свой сценарий. Они же при воплощении все забудут, так что надо, чтобы сценарий был накрепко впечатан в подсознание. Вон, видишь тех, которые спят? Над ними Ангел-Наставник сценарий читает, общую схему. Обучение во сне, очень эффективно. Потом детали с каждым индивидуально доработают.
- А вон те, за партами?
- А эти на уроках сидят, основные предметы учат. Ну там, Основы Мироздания, Социальные Отношения, Механизмы Познания, и все такое прочее. Те, которые в группах – дискуссии ведут, научные подходы отрабатывают. С ноутбуками – ну, это понятно, сценарии себе пишут. Которые танцуют – Танец Душ осваивают.
- А сколько времени они тут на подготовке? – продолжал вникать дядя Федор.
- А сколько придется, пока не подберут им подходящий вариант воплощения. Ну, это уже спецы делают. Мы сейчас как раз туда отправляемся.
Завхоз свечкой взмыл вверх, молодой – за ним.
Пока летели, Матроскин продолжал экскурсию.
- Вон, видишь группу – где Души в синем? Это экспериментальная группа, будущие дети Индиго. Наш спецназ, можно сказать! Проект самого Творца – их для спасения цивилизации готовят. Там дальше еще круче спецгруппа есть, но она совсем уж засекречена, когда допуск получишь – сам узнаешь. Про Индиго вас информировали?
- Да, конечно. Дети-взрослые, обладают сверхспособностями, большей частью латентными, в ядро заложены целеустремленность, самоуважение, любовь к родной планете. Часто являются наказанием для родителей, — отрапортовал Федор.
- Ага, правильно, — одобрил Матроскин. – Они призваны восстановить способность землян уважать друг друга и вести конструктивный диалог. Сверхзадача – сохранить планету и человечество. Ну, ты потом с ними на практике познакомишься. Ребята – прелесть, умницы, выдумщики, таланты, с ними не соскучишься.
- А это что? – в ужасе шарахнулся дядя Федор от площадки, где Наставник порол Душу широким солдатским ремнем. Душа дергалась и верещала. Остальные Души тоже не скучали: кто дубасил друг друга почем зря, кто отрывался на неодушевленных предметах.
- Ну, милый мой, ты что же? Это особенная группа. Эти Души выбрали сценарий, где в семьях к ним будут применять насилие разного рода. А они должны сохраниться, не разрушиться, и при этом еще увеличивать в себе Любовь. Сейчас вот у них практические занятия.
- Ничего себе, — пробормотал молодой Ангел. – Да, многое у нас в педагогическом надо менять. Теории выше крыши, а практики вот маловато.
- Да, мобильности и на Небесах не хватает, — согласился завхоз Матроскин. – Кстати, правило №2: ничему не ужасаться. Все, что здесь происходит – часть обучения, им же на Землю скоро, а там мало не покажется. Как говорится, в ученьи трудно – легко в бою!
- Понятно, — ошеломленно выдохнул молодой Ангел.
- Снижаемся! – скомандовал Завхоз. – Прилетели. Это наш офис. Здесь утверждают сценарии и подыскивают оптимальные варианты родителей и воплощения. Ну, я тебя здесь оставляю – сейчас тебе сотрудники пресс-конференцию забабашат в лучшем виде. Они здесь до новичков жадные!
Завхоз сделал ручкой и снова взмыл в небесную высь.
А вокруг уже собирались заинтересованные сотрудники офиса.
- Здравствуйте, я №123. То есть дядя Федор. Будем знакомы.
- Да что ты, старик, мы тут без церемоний, — подбодрил его Ангел с голубоватыми крыльями. – С прибытием! Я №57, по-местному Кай, я здесь старший. Вопросы уже есть?
- Много, — признался Федор. – Не знаю даже, с какого начать.
- Тогда смотри сюда. Вот на эту карту. Видишь желтые точки? Это все возможные варианты помещения Души в мамочку – для вынашивания, пока формируется тело. То есть, собственно, эти точки – все женщины Земли детородного возраста. Зеленые – те, кто уже избран для Материнства и скоро получит ребенка. Красные – те, кто еще не готов, но в принципе матерью быть может после определенной подготовки. Синие – те, кто уже реализовался как мать. Черные – заблокированные. Здесь все понятно?
- Нет, не все. А как вы определяете, кто готов, а кто еще нет? – всматриваясь в карту, спросил Ангел.
- Ну, у нас для этого целый отдел аналитиков сидит, — пояснил Кай. – Они учитывают все параметры, сопоставляют желания мамочки с желаниями Творца. Ну, и со сценариями Душ, которые очереди на воплощение ждут.
- А что значит «заблокированные»? – разглядывая черные точки, спросил дядя Федор.
- Ну вот если женщина активно не хочет иметь ребенка. Или организм нездоров, не годится для вынашивания и родов. Или ее Душа не готова. Ну и по особому списку Творца. Тогда мы детородную функцию блокируем – кому временно, а кому и навсегда.
- А что значит «душа не готова»? – продолжал допытываться дядя Федор. – И что это за особый список Творца?
- Про особый список Творца я расскажу, — предложил скромный Ангел, сидевший в сторонке. – Меня зовут Белоснежка. Так вот, в целом все женщины призваны воспроизводить род человеческий. Но иногда Творцом для женщины запланировано другое Предназначение. Тогда она остается бездетной либо получает Особенного Ребенка, и у нее есть выбор: или всю жизнь грустить и обижаться на Сценарий, или посвятить свою жизнь Великому Служению.
- О, благодарю, Белоснежка! Я понял! Нам в Академии рассказывали про Мать Терезу и ее Великое Служение, — воскликнул дядя Федор.
- Да, ты правильно ухватил суть дела, — подтвердил ангел с красивым именем Белоснежка. Всю силу своей нерастраченной любви такие женщины могут посвятить людям. Например, особенным детям. Или брошенным детям. Или тем взрослым, кто нуждается в заботе. Или животным. Или растениям. И все эти Женщины занесены в особый Список Творца.
- А что значит «душа не готова?», — вспомнил Федор.
- Разрешите представиться, отдел подготовки Материнских Душ, Ангел Кот Леопольд, — изящно представился длинный тощий Ангел со встрепанными крыльями. – Понимаешь, это глобальная проблема. Мы с ней давно бьемся. Ты помнишь, в чем замысел Творца в отношении Родителей?
- Ну конечно, это же основы! – удивился дядя Федор. – Родители предназначены для того, чтобы обеспечить земное воплощение Души в теле ребенка, создать безопасные и комфортные условия для взращивания, способствовать выявлению и развитию природных наклонностей и талантов ребенка, обеспечить пространство дл личностного роста, и в определенное Сценарием время выпустить Дитя в самостоятельную жизнь.
- Ну, теорию ты знаешь на «5», — похвалил Кот Леопольд. – А вот на практике – это же ужас просто! Вот представь: родители еще до рождения ребенка уже распланировали его жизнь: чем он будет заниматься, что читать, куда пойдет учиться, какую профессию получит. Какое там пространство для личностного роста! Какие там природные наклонности! У ребенка задатки Великого Механика, а его с ремнем заставляют играть на скрипке. Или, наоборот, ребенок может стать великим музыкантом, у него Душа поет, а родители с пеленок готовят его к военной карьере, чтоб династия не прервалась.
- Да, проблема! – посочувствовал дядя Федор.
- И еще какая! – подхватил Кот Леопольд. – Вот мы и занимаемся подготовкой Материнских Душ. Чтобы хоть как-то вспомнили истинный замысел Творца. Эти люди так умеют все запутать! Дети просто не хотят, чтобы их собственный Сценарий так беспощадно ломали. И не соглашаются идти к таким родителям.
- А разве Души могут отказаться от воплощения? – удивился дядя Федор.
- Раньше, вообще-то, не разрешалось. Пришло время – изволь, воплощайся. Рождаемость тогда была на высоте. В то время даже лозунг был: «Родителей не выбирают». Но ничего хорошего из этого не вышло. В прошлом веке Творец затребовал статистику – и ахнул. Уровень родительской агрессии зашкаливает. Диаграмма Свободного Развития Природных Наклонностей – хоть плачь. Страхов в детях – намного выше предельно допустимой нормы. В людях иссякает Любовь, никакой Безусловности. Дети должны соответствовать представлениям родителей, а если не соответствуют – детей гнобить начинают, психику ломать. Дети сами вырастают с подсознательной ненавистью к тиранам и мучителям. А Тираны и Мучители у нас кто?
- Родители? — недоверчиво предположил дядя Федор.
- То-то и оно, — вздохнул Кот Леопольд. – Уж мы им внушаем, внушаем: «Ребята, давайте жить дружно!». Но не слышат нас, не слышат! В общем, в прошлом веке Творец увлекся идеей демократии и пересмотрел Инструкцию. Теперь Души имеют право выбирать и могут оставаться здесь, в Детском Саду, пока мы не подготовим Родителей.
- А еще дети не спешат рождаться, если родители могут быть для них опасны, — добавил Ангел с очень печальными глазами. – Я Ангел Умка, тоже из Отдела Подготовки.
- Как это – родители «опасны»? – спросил совершенно загруженный информацией дядя Федор.
- Прием наркотиков, алкоголя, курение – опасно для будущих детей, — стал перечислять Ангел Умка. – Идеализации любого рода – очень опасны для детей. Негативные эмоции: обиды, претензии, страхи, злоба, ненависть, депрессии – смертельно опасны для детей. Если мамочка склонна ко всему этому – есть опасность искажения, тело или разум могут получиться с дефектами. А кому охота тело с дефектами? Вот ждут мамочки очереди там, на Земле, а Души воплощения – здесь, в Детском Саду. И не получается у них Любви, пока мы с родителями хорошенько не поработаем.
- Да, интересно тут у вас! – восхищенно сказал дядя Федор. – Такие сложные задачи решать приходится!
- Это еще что, — довольно улыбнулся явно польщенный Кай. – Ты еще наши спецпроекты не видел. И Книгу Благодарностей не читал. Ну да ладно, не все сразу. А сейчас хочешь на собеседование?
- Хочу! А что за собеседование? – поинтересовался дядя Федор уже на лету.
- По подбору родителей. Интересная штука, знаешь ли! Ну, сам увидишь.
Собеседование на Седьмом Небе происходило в местечке под названием Райский Уголок. Щебетали экзотические птицы, порхали радужные бабочки, в зеленой траве стрекотали цикады. То тут, то там на травке сидели, стояли и лежали Души, ожидающие воплощения на Земле. А под Древом Познания был установлен длинный стол, за которым расположились несколько сотрудников Отдела Воплощения. Вид у них был слегка усталый и даже очумелый. На вновь прибывших никто не обратил внимания. Шла беседа с очередной Душой.
- Ну ты что, уже в третий раз от воплощения отказываешься! Ты что, до пенсии в Детском Саду кантоваться будешь?
- Придется, так и буду, — сердито сказал Душа. – Я что, виновата, что ли? Мне по сценарию надо родиться в России, в семье бывших рокеров, ныне увлекающихся йогой и икебаной. Уже сложности при подборе! Ладно, вроде подобрали семью. Так они хотят только и исключительно мальчика. А я по сценарию девочка, и без вариантов! Мне что потом, в трасвеститы подаваться? Или пусть их как следует готовят, или уже подбирайте мне другую семью.
- Ладно, иди. Передаем в Отдела Подготовки Материнских Душ. С ума они там посходили с этим полом! Какая на фиг разница??? Ребенок же!!! Живая Душа!!! Следующий!
- Я здесь, — подлетела к столу очередная Душа. – Готова к воплощению, родители супер, в Сценарий все вписывается, только они поссорились конкретно и спят теперь в разных комнатах.
- Ну, это не беда, — облегченно вздохнули по ту сторону стола. – Закажем Амурчиков, они свое дело туго знают. Пара стрел – и ты родился. Иди, сдавай ноутбук на склад. Завтра и воплотишься.
- Ураааа! – со свистом сквозанула счастливая Душа. Остальные проводили ее Полет завистливыми взглядами.
- А нам мама рождаться не разрешает! – наябедничала следующая. – В смысле не моя мама, а мама моей мамы. Она вслух ничего не говорит, а внутри боится: что люди скажут? У меня-то по сценарию мамочка молодая, незамужняя, на втором курсе учится. А моя мама боится свою маму расстроить.
- Так, какие будут предложения? – строго спросил главный Ангел за столом?
- Предлагаю обходной маневр, — придумала другая. – Создаем нашему объекту какое-нибудь заболевание. Хоть гастрит, например. Отправляем лечиться на курорт. К морю. А там знакомим с моряком дальнего плавания. Охи, вздохи, бархатные южные ночи, поцелуи при луне… Непреодолимое влечение… Мама далеко… А через 9 месяцев родится ребенок, зачатый в Свободной Любви!
- Предложение принято! Но потребуется время на создание гастрита и мотивации на курорт. Так что, Душа, потерпи еще немного, скоро уже. Следующий!
- Я следующий. Готова воплотиться хоть сейчас. Сил уже нет ожидать, — подлетела следующая Душа.
- Так, у тебя здесь нюансы. Вот смотри: в твоей семье одни женщины: мама, бабушка и тетя. Они тебя будут любить безумно, шагу не дадут ступить. Будут оберегать от всех бед и напастей. Пылинки с тебя будут сдувать! И от такой удушающей любви есть большой риск развития у тебя астмы. Вероятность – 90%. Ты как?
- Я готова, — тихо сказала Душа. – Пусть астма, я приспособлюсь. Но они так нуждаются во мне, так зовут меня… Им нужна моя Безусловная Любовь. Им без меня плохо… И я понимаю: они уже никогда не будут другими. Но они хорошие! Я готова принести в жертву свое здоровье, лишь бы мы поскорее встретились.
- Тогда – сегодня, — принял решение Ангел. – Мы уважаем твое осознанное Решение. Ты воплощаешься.
Душа воспарила ввысь, а остальные с почтением смотрели ей вслед. Выбор Жертвенной Любви – очень непростой, но каждая Душа имеет право на свой Путь.
- Ну, теперь я, — объявилась следующая Душа. – Мне подобрали замечательных родителей. Они меня хотят и ждут. И я в принципе готова.
- Так в чем же дело? – поторопил Ангел.
- Дело в том, что я – Индиго. На очень высоких вибрациях. А они – на гораздо более низких. И если я приду сейчас, я начну их разрушать. А я не хочу, я ведь их уже люблю.
- Самый действенный способ повышения вибраций – молитва, — сообщил Главный Собеседователь. – Пусть молятся, и воздастся им!
- Да у нас папа – бизнесмен-атеист, — извинилась Душа. – Он вообще-то хороший, но уж что поделаешь…
- Запишите: внушить мамочке молиться день и ночь, каждую свободную минутку. Если будет мало – устроить папе шоковую терапию. Аварию там, что ли… или тяжелую болезнь. Чтобы поверил и сам молиться начал.
- Ничего себе! – шепнул дядя Федор. – Жестоко…
- А куда деваться? – пожал плечами Кай. – Вибрации повышаются или осознанно, или насильственно. Как говорится, «не хочешь – заставим, не можешь – научим». Душе-то давно воплощаться пора! А наша задача – сохранить как Душу в Ребенке, так и Родителей. Усекаешь?
- Усекаю, — задумчиво сказал дядя Федор. – А неудачи бывают?
- Да бывают, куда же от них деться, — слегка увял Кай. – Когда дети умирают, знаешь как трудов совместных жалко? Но если у них не получается резонанса, Души покидают Тело, чтобы вернуться в Детский Сад, восстановиться и потом попробовать еще раз. В другое время, в другом месте, с другими родителями.
- А что должны делать Родители, чтобы ребенок захотел к ним прийти? – продолжал допытываться любознательный дядя Федор.
- Да все просто на самом деле. Если родители заранее любят ребенка таким, какой он получится – это Безусловная Любовь. Если они заранее простили ему все недоразумения и сложности в их будущих взаимоотношениях – это Безусловная Любовь. Если родители приняли решение не навязывать ребенку своих взглядов, а давать варианты выбора – это Безусловная Любовь. Если они заранее уважают в ребенке Личность – это Безусловная Любовь. А туда, где живет Безусловная Любовь, дети стремятся сами.
- Так просто? И так сложно… — задумался молодой Ангел.
Откуда ни возьмись материализовался завхоз Детского Сада – ангел Матроскин.
- Ну что, новобранец? Ознакомился?
- В общих чертах, — тряхнул крылом дядя Федор. – Столько всего… В Академии нам об этом не рассказывали.
- Не дрейфь, Ангел! Постигнешь наши премудрости. Не боги горшки обжигают.
- Матроскин, а можно один вопрос? – неуверенно начал дядя Федор.
- Можно, и даже не один! – бодро разрешил Матроскин.
- Я сегодня немного испугался. Столько несостыковок… То родители не готовы, то дети не хотят… А вдруг прервется род человеческий?
- Ну ты даешь, Федя! – оглушительно захохотал Матроскин. – А мы-то с тобой здесь на что? Как раз для того, чтобы этот самый род продолжался. Отныне, и присно, и во веки веков. Аминь!
- Да нет, я так и думал, — обрадовался дядя Федор. – Конечно же, Творец всегда что-нибудь придумает! И воздаст! Я верю!
- Философ ты юный… — с улыбкой глянул на него старый ангел Матроскин. Настолько старый, что еще хорошо помнил сыновей Ноя. – Веришь – это хорошо. Тогда полетели на склад, я воздам тебе личный ноутбук. И нечего тут зависать – работы невпроворот!
Я приехала на этот волшебный бело-зелёно-голубой остров одна. Мне было просто необходимо вырваться из привычного мира и посмотреть на него со стороны. Да и на себя в том мире – тоже. Не первый раз применяю этот метод, и он всегда работает отлично.
Я сняла комнату в крошечном отеле, подальше от центральных улиц. Отель стоял на возвышенности, и из окна было видно множество домов – белые стены, увитые зелёным плющом и виноградом, и дальше – полоска моря. Тишина, покой и уединение.
Первое время я уходила к морю и просто бродила по берегу в часы, когда отдыхающие уже или ещё спали, и были только море, небо, крики чаек и я. Я была одна, и мне было хорошо.
Нет, вовсе не зализывать раны приехала я в это чудное местечко. Не было их, ран. Но вот и того, что мне хотелось – тоже почему-то не получалось. И я твёрдо знала, что мне следует сделать всего маленький шажок, понять какую-то простую вещь, чтобы всё сложилось.
По этой причине я и не тащила с собой на остров ничего старого и привычного – только себя. Поэтому бродить по пустынному берегу мне было то, что доктор прописал.
Через неделю я почувствовала, что уже могу интересоваться чем-то другим, кроме тишины и одиночества. Хозяин гостиницы за небольшую плату тут же прислал ко мне гида – молодого человека, неплохо болтавшего на восьми языках.
Я могла связно изъясняться только на двух. К счастью, оба этих языка были вполне освоены моим гидом. Хозяин называл его Мирчо, я сократила имя до Мир. Мне было приятно думать, что сам Мир сопровождает меня в моём путешествии.
Мне не хотелось шоппинга и шумных мест, где толкутся туристы. И я попросила его свозить меня туда, где тихо, красиво и можно подумать о вечном. Мир понимающе кивнул. Мне вообще казалось, что он видит меня не в общем, а как-то вглубь. Такие у него были глаза – мудрые и понимающие.
- Хотите в горы? Там есть женский монастырь и часовня. Она очень старая. К ней приезжают женщины, которые перестали понимать себя.
Оп-па… ну и дела!!! Ведь мой юный гид попал не в точку, а просто в центр этой самой точки. Собственно, с этой целью я и прибыла на остров – разобраться, почему я, такая умная, красивая, успешная, популярная, востребованная, сексуальная – и одна. Добровольно одна, заметьте, по велению сердца! Этого я никак не могла уразуметь…
- Хочу, – тут же сказала я. – Хочу понять себя. Когда выезжаем?
- Рано утром, на рассвете, я за вами заеду, – пообещал Мир. – Добираться далековато, но вы не пожалеете. Это как раз то, что вам надо.
Спала я как убитая, и утром только помнила, что мне снились какие-то замысловатые сны, которые я не могла воспроизвести. Что-то эдакое, космическое. Когда мой Мир заехал за мной, я была вполне бодра и готова к дальним странствиям.
Всю дорогу я любовалась пейзажами. Они впечатляли. Если бы мне надо было выбрать место для Рая на Земле – я бы выбрала этот остров, до того он был красив и покоен.
Мирчо вел машину уверенно, не очень быстро – видимо, чтобы я успела насладиться погодой и природой. Я и наслаждалась. Попутно он мне рассказывал о местах, которые мы проезжали, и это тоже было очень интересно.
Мирчо жизнерадостно объявил, что мы почти у цели, когда вдруг что-то случилось. Машина зачихала, задергалась и заглохла. Мир несказанно удивился.
- Этого не может быть, – пробормотал он, вышел, попинал шины и нырнул под капот.
Какое-то время он возился там, потом снова попробовал завести машину. На этот раз она даже чихнуть не соизволила. Мирчо попробовал ещё какие-то манипуляции, потом удручённо захлопнул капот и обескуражено сказал:
- Я прошу прощения. Я просто не понимаю, в чём тут дело.
- И что теперь? – с любопытством поинтересовалась я.
- Теперь надо идти в деревню за помощью. Там есть механик. Мы недавно проехали поворот туда, километра 2 назад.
- Ну, надо – значит надо, – кротко сказала я. – Пойдёмте.
- Да нет, вам-то зачем идти? – заторопился Мирчо. – Чуть дальше, вон за тем поворотом – часовня, прямо у дороги. Мы немного не доехали. А выше, на горе – монастырь. Но его отсюда не видно. Пойдёмте, я вас провожу к часовне, вы пока можете осмотреть её и помолиться, если хотите. А я быстренько в деревню – туда и обратно.
- Иди уже, – сказала я. – До поворота я и сама доберусь. Буду ждать у часовни.
- Я захватил воду и кое-какую еду, – виновато сказал мой гид. – Возьмите, перекусите там. А то вдруг я долго?
- Давай, – великодушно согласилась я. – Отчего ж не перекусить? С удовольствием.
Всегда надо давать людям возможность откупиться, если они чувствуют себя виноватыми. Это я давно поняла…
Мирчо вручил мне сумку с провизией и потрусил назад, к деревне, а я поднялась в гору ещё метров на 300, и за поворотом правда обнаружила часовню. Она выглядела очень симпатично, уютно как-то, и прекрасно вписывалась в пейзаж.
Я подошла к ней, обернулась – и ахнула. Кто смотрел в погожий ясный день с горы на море – меня поймёт. Это бесполезно описывать словами, это надо видеть и чувствовать. На какое-то время я просто замерла, как жена Лота, и позволила всему этому великолепию хлынуть в меня потоком.
Я всегда стараюсь запомнить на телесном уровне то, что приводит меня в такое восхищение. Потом, долгими зимними вечерами, можно воскрешать эти воспоминания и снова чувствовать, «читать» всем телом свои «путевые заметки».
Через какое-то время я пришла в себя и двинулась к часовне. Она была белая, небольшая, и двери её были закрыты на замок. Странно… Не в обычае тут вот так двери часовен закрывать. Я безуспешно подёргала замок и пошла вдоль стены.
Сбоку часовня тоже выглядела неплохо: дикий виноград, зелёный глянец на белом шершавом камне – красота. Я ещё немного погуляла вокруг и присела на травку. Наверное, самое время было перекусить.
В сумке оказалась простая и полезная пища: листья салата, помидоры, лепёшки, копчёное мясо, сыр, а ещё полотняные салфетки и пара бутылок с водой. Мясо я не ем, я вообще привыкла довольствоваться малым, так что меню вполне меня устраивало. Завтрак богов!
Я расстелила салфетку, художественно разложила сыр и помидоры на листьях салата, отломила кусок лепёшки, и тут услышала шум: кто-то спускался с горы прямо по лесу. Ждать долго не пришлось: из густых зарослей к моему «кафе под открытым небом» вышла женщина. Она увидела меня и улыбнулась, как старой знакомой. Улыбка у неё была хорошая, солнечная.
- Здравствуйте, – на всякий случай сказала я. - Приветствую тебя, сестра, – кивнула она, внимательно глядя мне в глаза.
Я слегка удивилась: здесь, конечно, многие по-нашему болтают, но чтобы монашка из горного монастыря? Впрочем, чего только жизни не случается… То, что она была монашка, у меня сомнений как-то не вызывало – во-первых, это вот «сестра», во-вторых, синее покрывало (по-моему, этот оттенок называется «индиго»), окутывающее её с головы до ног, а в-третьих – ну и кому ещё здесь быть?
- Не разделите со мной трапезу? – спохватилась я. - С благодарностью, – легко согласилась она и присела напротив. – Меня зовут Тея.
- Очень приятно, Тея. Я – Ева. Угощайтесь.
Люблю, когда люди говорят то, что чувствуют. Не из приличия, а то, что на самом деле. Она была такая – это сразу ощущалось. Хочется есть – так какой смысл жеманничать: «Ну что вы, что вы, ах, оставьте!»???
- Ждёшь? – спросила она, отламывая кусок лепешки.
- Жду, – подтвердила я, так как это была чистая правда.
- А его все нет и нет… – продолжила она.
- Так он только что ушёл, наверное, надо подождать? – предположила я. – Он в деревню пошёл, у нас что-то с машиной случилось.
- Я не про него, – покачала головой монахиня. – Этот вернётся. Через нужное время. Я тебя про твоего мужчину спрашивала.
- Про моего мужчину? – опешила я. – Это про какого из них?
- Про того, которого ты хочешь, но никак не можешь встретить, – объяснила она.
Я была в замешательстве, но недолго. Конечно, она читала мои мысли, и это было странно. Я ж никому о цели своего путешествия не докладывала. А с другой стороны – если Мир (не Мирчо, а большой Мир!) стремится мне помочь, послав мне собеседницу, то с какой стати я буду отказываться???
- Вы правильно догадались, – ответила я. – Ещё не встретила. Но надеюсь! - Ведь ты не одинока? – предположила она, коротко глянув на меня.
- Нет, конечно. У меня дети! И друзья. И коллеги. И вообще – много знакомых, с которыми мне здорово и интересно. - Я о мужчинах. За тобой ухаживают, тебя любят, твоего внимания добиваются. Так?
- Так. - И в чём же дело?
- Дело в том… – начала я и запнулась.
Мне и себе-то было сложно объяснить, в чём дело. Собственно, я и не знала, почему я принимаю любовь, но отвергаю секс. Вернее, стала отвергать – с некоторых пор. Совсем. Кстати, многие мои подруги считали, что я просто дура – кочевряжусь и цену себе набиваю. Но это было не так. А как вот???
- Я попробую догадаться, – помогла мне Тея. – Ты не будешь возражать?
- Нет, – улыбнулась я. – Интересно даже.
Взгляд со стороны – разве я не этого хотела? Ну вот, будет сейчас такой взгляд. От незнакомой женщины, в незнакомой стране, в незнакомом месте. Такой взгляд должен получиться исключительно непредвзятым!
- В твоей жизни было много любви и много любимых, – медленно начала она. – Это неудивительно: в тебе ощущается Свет Любви, и ты притягиваешь людей этим светом.
Ну да, так оно всё и было, это я и сама могла о себе сказать.
- Ты никогда не обижалась, не зацикливалась на мелочах, не предъявляла претензий миру. Тебе было интересно: а что там, дальше? Верно?
- Верно, – засмеялась я. – Люблю, когда интересно! А чего интересного – старые отношения перетряхивать? Я уж лучше в новые погружусь! Или побуду в благословенном одиночестве!
- Молодец, – одобрила Тея. – Так и надо. Поэтому жизнь свою ты живёшь радостно и азартно. И вам с ней друг с другом не скучно!
- Да уж не скучно! – снова улыбнулась я.
- И многие говорят о тебе: «Ну что ей ещё от жизни надо???» – а иные и завидуют. Это понятно. Талантлива, успешна, привлекательна… Я думаю, и лёгких романов в твоей жизни было предостаточно, и серьёзных отношений.
- Да, всё было, – легко признала я. – Радость встреч, боль потерь… И ни о чём не жалею! Пусть завидуют, если хотят. Что было – то моё.
- Но в последнее время ты стала избегать физической близости, не правда ли? – вдруг спросила Тея.
Ох… Вот и сформулировалась тема моих раздумий. Именно это я и делала в последнее время. Сама удивлялась – но вот избегала я этой самой близости, и всё тут.
- Не скажешь, почему? – спросила она.
Я раздумывала совсем не долго. В самом деле, что мне терять?
- Понимаете… Не то чтобы я не хотела! Нет! С желаниями у меня всё нормально. Гормоны играют, мужчины волнуют, кое-кто даже очень нравится. Но! Каждый раз я чувствую: не то! Не тот случай, не мой мужчина! То есть будет повторение пройденного. А какой смысл раз за разом повторять то, что уже заранее известно? Словно спускаться с небес на землю… - Никакого смысла, – подтвердила она. – Я тебя понимаю, сестра.
- Не то чтобы я совсем уж в монашки записалась, – вслух размышляла я. – Но и особого желания экспериментировать не испытываю. Хотя знаю, что если встречу того, кого ищу, то меня ничто не остановит, и я окунусь в эти отношения с головой. Вот ведь странно получается, да? Хочу, но не хочу… - Странно, – улыбнулась она. – Скажи мне, а давно это началось? Когда? Что случилось в твоей жизни? Постарайся вспомнить.
- Да что случилось? – задумалась я. – Ничего такого особенного… Понимаете, был у меня период такой… ну, переосмысления, что ли. Наверное, входила в возраст мудрости. Подводила итоги, ставила цели. Шлифовала свой образ – и внешний, и внутренний. Проводила ревизию и утилизацию. В общем, активно занималась собой. - Ну и как? Успешно?
- На мой взгляд, да, – честно оценила я. – Если сравнивать «до» и «после»… Мне кажется, что я помолодела лет на 15! И внутри появилось ощущение простора, полёта, восторга! Чистоты какой-то… Понимаете, вроде я – и не я. Всё интересно, всё успеваю, всё получается. Словно крылья за спиной выросли! - И ты стала жить больше не разумом, а ощущениями? – подбодрила меня она.
- Так оно и есть! Чувства обострились, стали такими чистыми, ясными… Тело – поёт! В общем, вроде, радоваться надо. Да я и радуюсь! Любви в моей жизни – море! Но вот в плане секса… - Ощущение, что они где-то далеко внизу, да? – спросила она меня. – А ты – в небе, свободная, словно птица.
- Ну, где-то так. Только это не высокомерие, нет! - А кто говорит о высокомерии? – очень удивилась она и откусила кусочек сыра. – Мы говорим о полёте…
- Полёт! Да! Это ощущение я ни за что не хочу променять! Но я в этом полёте – одна, рядом что-то никакой мужской фигуры не наблюдается. Даже в мыслях. Короче, я не понимаю, что такое со мной случилось??? - Всё просто. Ты перестала быть женщиной.
- Что-о-о-о???? – опешила я.
Возмущение поднялось во мне волной. Да я столько времени потратила на осознание своей женской сущности!!! Можно сказать, только сейчас стала ощущать себя женщиной по-настоящему, а она… Что она вообще говорит???
- Ты перестала быть женщиной и стала Богиней, – спокойно завершила она свою мысль.
И наступили тишина. Я переваривала услышанное.
- Как вы сказали? Я стала Богиней? – на всякий случай уточнила я. - Богиней, – с удовольствием подтвердила она, расправляя складки своего синего покрывала. – Это так, сестра.
- И…что? – осторожно поинтересовалась я. - И теперь всегда ею будешь, – тут же отозвалась она. – Ты к этому шла, стремилась, хотела – ну и вот…результат налицо!
- Какой результат? – тупо спросила я.
Мой острый и гибкий ум внезапно перестал быть таковым. «В голове моей опилки, да, да, да!», – вспомнилась мне бессмертная мудрость Винни-Пуха.
- Богине не годится в спутники обычный мужчина, – объяснила Тея. – Богине нужен Бог.
- Бог, – повторила я, пробуя это слово на вкус. – Это как – Бог? В монастырь, что ли?
- Зачем – в монастырь? Вовсе необязательно, – развеселилась Тея. – Видишь ли… Когда женщина достигает состояния Богини, она наполняется совсем другой энергией. Бушующей энергией космических масштабов. У тебя внутри – целая Вселенная! Ты знаешь об этом?
- Кажется, да, – медленно сказала я. – У меня теперь почти всегда… Если я закрываю глаза, сразу возникает звёздное небо. Как в космосе. И я понимаю, что оно – это я. И сны мне снятся тоже такие…вселенских масштабов. Раньше этого не было.
- И часто, глядя на людей, ты испытываешь материнские чувства, – предположила она.
- Испытываю, – согласилась я. – Только при чём тут «Богиня»? Просто мне лет уже…немало. Пора.
- Да ничего подобного! Годы тут ни при чём, – живо отозвалась она. – Богиней можно стать в любом возрасте. Если сумеешь подняться над суетой, мелочами, обыденностью. Если осознаешь себя как Источник Любви. Если освободишь свои крылья! Но не всем удаётся. В каждой женщине спит Богиня, просто не каждая умеет её освободить. Ты вот – смогла.
- Очень хорошо, – в некотором замешательстве сказала я. – Ладно, пусть я Богиня. Я и сама что-то такое подозревала. По крайней мере, я себя так ощущаю. Но при чём тут секс? Вернее, почему я его отвергаю? Тут я совсем как-то запуталась…
- Секс… – протянула она, словно раздумывая.
- Ой, вы извините, если я вас напрягаю, – вдруг опомнилась я. – Может, вам про это и говорить-то не положено?
- Мне? – она даже немного развеселилась. – Да отчего же? Вовсе нет! Скажи, а для тебя секс – это вообще что?
- Для меня? Ну, это предельная близость… взаимопроникновение… слияние… Когда два человека как одно целое. Но не только телом, а и душами, понимаете? В первую очередь – душами!
- Понимаю, – кивнула Тея. – Танец Душ… Ты – Богиня, сестра. Ты постигла истину. Телом могут соединяться и животные, и это естественно и прекрасно. Когда соединяются мужчина и женщина, и от их любви рождаются дети.
- А кто рождается от Богов? – с замиранием сердца спросила я.
- Разумеется, Вселенные, – уверенно ответила Тея. – Кто ещё может родиться от Большого Взрыва?
Я замолчала. Честно говоря, моя голова и так была на грани Большого Взрыва. Всё, что говорила Тея, было совершенно фантастическим – и а то же время невероятно реальным. Как будто я и сама всё это давно знала, но не могла выразить словами.
Тея извлекла из складок своего одеяния спелое яблоко.
- Хочешь? – спросила меня она.
- Хочу, – протянула руку я. Но взяв яблоко, почему-то не спешила откусить от него, а перекатывала с ладони на ладонь, любовалась его румяными бочками.
- Ты прекрасна, сестра, – откровенно любуясь, сказала Тея. – Как та самая, первая Ева, которая сорвала его в райском саду…
- Но ты не похожа на Змия-Искусителя, – засмеялась я.
- Очень даже похожа, – возразила она. – Я скажу тебе очень соблазнительную вещь. Запомни: грех – это человеческое понятие. Боги – безгрешны. Они выше этого.
- Потому что на Олимпе?
- Потому что в полёте. Потому что в Божественной Любви греха нет… Там вообще ничего нет. Только ты, безграничная любовь – и небо.
- А Адам там есть? Как же без него? Ведь вдвоём летать веселее? – усомнилась я.
- Разумеется! Только, знаешь ли, мужчин делают Богами женщины. Богини. Подтягивают до своего уровня. До небес! Ты тоже умеешь. Только пока не пробовала. Научись видеть в мужчине Бога – и он станет им. Не поклоняться ему, не приносить жертвы, а просто – быть рядом, в свободном полёте!
- Тея… А каждый может стать Богом? – вдруг возник у меня вопрос.
- Каждый, кто хочет и не боится.
Кто хочет и не боится… Получается, мне осталось только найти такого, кто хочет и не боится – и сделать его Богом. Трудная задачка, однако… Для человека – точно. Если только для Богинь…
- Тея! Вот ты сказала – Танец Душ. А как это? - Очень просто, – сказала она, поднимаясь. – Ты закрываешь глаза – и слушаешь Музыку Души. Свою и чужую. И сливаешь эти музыки воедино. Это не только секса касается. Вообще – любых отношений. Потанцуем?
- Потанцуем! – вскочила я.
Как только я закрыла глаза, снова возникло звёздное небо, и ощущение космического пространства, и невероятного расширения – как будто я могла обнять всё это разом и наполнить собой. Своей Любовью.
А потом я и впрямь услышала музыку. Наверное, это была Музыка Сфер. И я, не открывая глаз, отпустила тело, позволила ему кружиться и выгибаться, двигаться, как оно хочет. И уже не я руководила телом, а оно – мной. Оно явно помнило этот самый Танец Душ. Во всяком случае, мозги тут были явно не нужны!
В какой-то момент танец взорвался золотым звездопадом. Бог весть, сколько времени это продолжалось. Наверное, это был экстаз. Не знаю. Во всяком случае, пришла в себя я только тогда, когда услышала голос Мирчо. Да и то, наверное, не сразу. Потому что, открыв глаза, я ещё какое-то время приходила в себя – возвращалась из своего внутреннего космоса в текущую реальность.
- Это было восхитительно, – ошеломленно произнёс мой Мир, не сводя с меня глаз. – Просто… божественно.
- Мы завтракали, а потом нам захотелось потанцевать, – зачем-то объяснила я.
- Мы?.. – Мирчо был явно в непонятках.
Только тут я сообразила, что Теи нигде не видно.
- Ко мне спустилась с горы монахиня. Наверное, из монастыря. Такая, в синем покрывале. И мы разделили трапезу. Её звали Тея.
Мирчо смотрел на меня во все глаза.
- Там никто не живёт, – медленно произнес он. – Это заброшенный монастырь, просто живописные руины.
- Тогда…кто это был? – уставилась на него я. – Может, из деревни?
- Нет… Это не из деревни, – покачал головой Мир. – Я слышал о таком, но никогда не думал, что… Хотя…
- Мир, ты чего? – озадачилась я. – Что случилось-то?
- Есть такая легенда. Иногда с горы спускаются древние Боги. Но их дано увидеть не каждому.
Мирчо умолк.
- Мир! Ну не замирай! – в нетерпении подогнала его я. – А кому дано? - Тем, кто сам стал Богом, - ответил Мирчо. – Они приходят приветствовать собрата и потанцевать с ним.
«Собрата? Или со-сестру?», – мелькнуло у меня в голове. Странно, но мне ни разу в голову не пришла мысль, что Тея была галлюцинацией, или что я сошла с ума.
- Мирчо, ну почему из тебя клещами всё надо вытягивать? – посетовала я. – Ладно, предположим, приветствуют. А дальше-то что?
- Мне, смертному, не дано знать намерения Богов, – смиренно произнес Мирчо. – Наверное, вы лучше знаете, что дальше.
Так. Хорошо. Видно, Мирчо ещё не готов был летать со мной на одном уровне. Ну и ладно!
- Я полагаю, дальше надо решить вопрос с починкой машины, – подсказала я. – Ты привёл механика?
- Я привёл. Только он оказался не нужен – машина сразу завелась, с пол-оборота, – доложил мой Мир. – Сам не понимаю, что это было!
- Ещё мне хотелось бы попасть в часовню, но там, на дверях – замок, – продолжила я.
- Где – замок? – непонимающе спросил Мирчо, переводя глаза то на меня, то на двери.
Я взглянула – мама моя, двери распахнуты настежь, никаких замков не наблюдается. Мне казалось, что Мирчо вот-вот рухнет в обморок, поэтому я решительно взяла ситуацию в свои руки. Я заставила его рассказать мне историю часовни, монастыря и вообще этих мест. Потом мы сели в машину и проехали выше, к монастырю. И правда, не соврал мне Мир, это были действительно живописные, но необитаемые руины.
Потом мы поехали обратно, и я всё время задавала Мирчо вопросы, чтобы он не впадал в состояние благоговейного восхищения. Мирчо взял себя в руки и выполнял обязанности гида с особенным рвением.
- Мирчо, а где ты учился языкам? – спросила я его.
- Греческий – мой родной, английскому меня учили родители, русскому научился во время учёбы в Москве, остальные – как-то сам выучил. Мне хорошо даются языки.
- У тебя очень хорошее произношение. Просто божественное, – искренне похвалила я.
Мир засиял и расцвёл улыбкой, и бросил на меня такой благодарный взгляд, что я внутренне ахнула: так вот, похоже, как Богини поднимают мужчин в заоблачные выси!!!
- Я люблю русский язык, – застенчиво сказал он. – Часто хожу на русские сайты, общаюсь с людьми, для практики и расширения словарного запаса. Так вот, я недавно прочитал очень необычную русскую молитву, только кто её придумал, не знаю.
- Ну-ка, ну-ка, – заинтересовалась я.
- «Я хочу любить тебя, но не держать тебя. Я хочу ценить тебя без условий и рассуждений. Я хочу присоединиться к тебе, но не вторгаться в тебя. Я хочу помогать тебе, но не упрекать в неумении. Если мы оба будем этого хотеть, мы можем встретиться».
Здорово, правда?
- Здорово, – согласилась я.
Это правда было здорово. Это было Послание. Мир, как всегда, был добр ко мне, и через Мирчо ответил на мой главный вопрос: будет ли рядом со мной в свободном полёте лететь тот, которого я ждала. Мужчина, которого я увижу и почувствую, как Бога. И теперь я знала, как притянуть его к себе, в небо, на высоту птичьего полета.
«Ты есть Бог», – тихонько шепнула я. Слова выговорились легко, как будто я была к ним готова давно-давно.
«Надо будет приобрести себе какой-нибудь сарафанчик цвета индиго», – пришло мне в голову.
- Мир! Вези-ка меня туда, где продают одежду для Богинь! – весело распорядилась я.
- Знаю такое место, – с энтузиазмом отозвался мой добрый Мир.
А я покрепче сжала в руке краснобокий плод – яблоко, которое подарила мне древняя богиня Тея во время нашего завтрака. Завтрака Богов…
У одной молодой женщины расцвёл кактус. Ничто этого не предвещало, вот так четыре года торчал себе на подоконнике, похожий на хмурого и небритого похмельного дворника – и на тебе. А некоторые ещё считают её злобной бездушной стервой.
А вот и неправда. У злобных и бездушных кактусы не цветут. И в думах о кактусе она оттоптала ноги мрачному мужчине в метро, но не взвилась оскорблённо (а если вы такой барин, то на такси ездить надо!), а улыбнулась: – Не сердитесь, ради бога, не могу ни за что ухватиться, хотите – наступите мне на ногу, будем квиты.
И мрачный мужчина проглотил то, что уже собирался было озвучить. А потом вышел на своей станции и вместо того, чтоб обозвать тупой коровой запутавшуюся со сдачей киоскёршу, сказал ей: – Ничего страшного, пересчитайте ещё раз, я с утра тоже не силен в арифметике.
А киоскёрша отдала за просто так два старых журнала и целый ворох старых газет одному старичку, который, видно, очень любил читать, но каждый день покупал только одну газету, подешевле. Вообще-то, нераспроданное полагалось списывать, но есть методы обхода.
А довольный старичок пошёл домой с охапкой прессы. И, встретив соседку с верхнего этажа, не учинил ей ежедневный скандал (ваш ребёнок топочет по квартире как конь, воспитывать надо!), а посмотрел и удивился: – Как дочка ваша выросла-то. Вот не пойму, на кого похожа больше – на вас или на мужа. Красавица будет, у меня глаз намётанный.
А соседка отвела ребёнка в сад и примчалась на работу. И не обгавкала бестолковую бабку, записавшуюся к невропатологу на вчера и пришедшую сегодня, а сказала: – Да ладно вам расстраиваться, и я забываю, вы посидите, а я спрошу у врача, вдруг он сможет вас принять.
А бабка не стала угрожать жалобами во все инстанции вплоть до Страстбургского суда по правам человека, требуя у доктора выписать очень действенное недорогое и ещё не придуманное лекарство, чтоб принял – и всё, как двадцать лет назад, а вздохнула: – Я ж не совсем из ума выжила, понимаю, что старость не лечится, вы меня, доктор, простите, таскаюсь к вам, как на работу.
А доктор ехал вечером домой, вспомнил бабку и пожалел её, и подумал, что жизнь, черт её подери, летит мимо, мимо, и остановился у супермаркета, купил букет какой-то дурацкий и торт с хищного вида кремовыми цветами. И поехал потом совсем в другую сторону… – Ну что мы всё как дети, в песочнице куличики делим, вот я тебе торт купил, только я на него портфель положил нечаянно, но это ж ничего, на вкусовые качества не влияет. И цветы купил, правда, их тоже портфелем прижало, помялись, может, отойдут?
– Отойдут, – сказала женщина, – мы их реанимируем. Ты только представь, я сегодня проснулась, смотрю – а у меня кактус расцвёл, видишь?
Вдохновись волшебством других и поделись своими добрыми делами.
Случилось это в Кузбассе в 197* году. Еще молодым специалистом определили его в бригаду к пожилому прожженному шахтеру Митричу. Ничего особенного в его бригаде не было, кроме одного. Как-то во время смены, подрубили они крысиное гнездо. Крысу маму и всех крысенышей сразу поубивало, кроме одного. Митрич его выходил - кормил молоком из блюдца, когда тот по молодости прихварывал, растворял ему антибиотики в молоке.
После такой усиленной заботы на хорошем питании крысенок окреп, вырос и превратился в большего упитанного крыса по имени Ерема. Ерема прижился в бригаде, имел собственный паек, любил сало и свежий хлеб, и обедал по часам со всей бригадой.
Работали они на старой, еще довоенной, шахте, выбирая уголь почти у центра Земли. Однажды случилось во время смены ЧП - рванули пары метана, штольня почти на всем протяжении обвалилась, завалив проход метров на 200 вместе с шахтой подъемника. Нескольких горняков раздавило, как мух, остальные успели отскочить в глубь штольни.
Пришли в себя, стали подсчитывать шансы. Воздух просачивается, но из воды и запасов пищи на шесть человек только полфляги воды и три бутерброда, которые Митричу на обед положила жена. Спасателям для того, чтобы добраться до шахтеров понадобится не меньше месяца. В лучшем случае (не забывайте - 70-е годы, из всей спасательной техники - экскаватор и лопаты с отбойниками).
Все приуныли. Вдруг в темноте показались два крысиных глаза - Ерема. Посветили на него фонариком - крыс лежит на спине и машет лапками в сторону завала. Потом перевернулся, пробежал немного, опять на спину и машет. И так раза три. Зовет, что ли, - предположил один из горняков. Делать-то нечего - пошли за ним.
Крыс, поняв, что люди идут за ним, более не переворачивался, залез на завал и исчез в щели. Шахтеры за ним. Сверху завала осталась щель, размером в аккурат, чтобы протиснуться самому габаритному. Протиснулись. Метров через пять смотрят, взрывом покорежило стену штольни и открылся боковой проход. Залезли туда. В полный рост не встать, но на четвереньках можно. Крыс дождался пока последний шахтер не залезет в проход, и побежал дальше. Шестеро шахтеров на четвереньках - за ним. Проползли какое-то расстояние и уперлись в стену.
Эх, Ерема, в тупик завел - резюмировал Митрич. Кто-то из шахтеров посоветовал переименовать его в Сусанина.
Давай назад, - приказал Митрич, еле перевернулся в штольне и пополз назад. Тут Ерема прыгнул и вцепился в штанину Митрича, прокусив брезентовую материю и икру Митрича до крови. Так и висит на нем, задними лапами упирается. Митрич орет от боли. Но Ерема его не выпускает.
А ведь он нам говорит - долбить надо, - догадался один из горняков, подполз к тупику и стал добить его молотком, оказавшимся при нем. Как только молоток стал вгрызаться в породу, Ерема тут же отпустил Митрича и прилег рядом. Двоих самых худосочных отправили назад за инструментом и уже через час, сменяя друг друга, стали долбить породу. Отколотые пласты оттаскивали к завалу.
Как долго долбили, и сколько метров прошли никто не помнит. Когда сели аккумуляторы - долбили в темноте. Вымотались так, что работали как машины - без эмоций, на автомате. Поэтому, когда молоток, прорубив породу, улетел в пустоту, никто не удивился, ни обрадовался.
Когда их, потрепанных, истощенных, но живых подняли на поверхность из соседней, заброшенной шахты, оказалось, что они продолбили шестьдесят метров за две недели, в то время как спасатели не могли до конца расчистить от обломков обвалившуюся шахту, которая еще два раза обваливалась, вынуждая начинать расчистку по новой.
А Ерему Митрич забрал домой и с тех пор до самой своей крысиной смерти. Ерема жил в индивидуальном доме и каждое утро жена Митрича лично меняла ему воду в поилке, сало и хлеб на все самое свежее. Похоронили Ерему в сделанном специально по этому случаю шахтеров из той бригады ящике из ценной породы дерева, а на могиле поставили крошечный гранитный камень с единственной надписью "Ереме от 25 человек" (именно столько людей проживало на тот момент в семьях спасенной шестерки горняков).
- Порой так хочется немного вернуть время вспять. - задумчиво сказал ежик, наблюдая как мимо пролетает одинокий осенний лист. - Через пару месяцев не останется даже осени, и мы сможем лишь вспоминать эти золотые моменты.
Ежик вздохнул. Медвежонок посмотрел на него и задумался. Он понимал когда его другу становилось грустно.
Это был необыкновенный осенний день! Было столько синевы, столько огненных листьев, столько солнца, что к вечеру Медвежонок заплакал.
— Ты чего это? — спросил Ёжик.
— Не знаю, — сказал Медвежонок. — Плакать хочется.
— Да ты посмотри…
— Я видел, — сказал Медвежонок. — Потому и плачу.
— Чего ж здесь плакать? Радоваться надо, — сказал Ёжик.
— Я от радости плачу, — сказал Медвежонок.
— Разве от радости плачут?
— Ещё бы! — И Медвежонок разрыдался.
— Успокойся, что ты! — Ёжик погладил Медвежонка лапой. — Завтра снова будет солнце, и снова будут лететь листья, и улетать птицы.
— Улетать, — всхлипнул Медвежонок. И разревелся ещё пуще.
— Но они прилетят, — сказал Ёжик. — Они вернутся. Пройдёт зима, снег растает, и они вернутся.
— Зима. — Медвежонок горько плакал и весь вздрагивал.
— Ну да, зима. Но она пройдёт, и всё будет снова.
— Не хочу! Не хочу, слышишь?
— Чего ты не хочешь?
— Чтобы всё уходило, улетало! — крикнул Медвежонок.
— Это же ненадолго, — сказал Ёжик. — Ты же сам знаешь. А как красиво зимой!
— Зимой я тоже буду плакать.
— Зимой? Да почему?
— Мне будет её жалко. — И Медвежонок уже так расплакался, что Ёжик понял: словами здесь не поможешь…
***
[Только зарегистрированные пользователи могут видеть ссылки. Нажмите Здесь для Регистрации]
Вот уже несколько дней не было солнца. Лес стоял пустой, тихий. Даже вороны не летали, — вот какой был пустой лес.
— Ну всё, готовься к зиме, — сказал Медвежонок.
— А где птицы? — спросил Ёжик.
— Готовятся. Утепляют гнёзда.
— А Белка где?
— Дупло сухим махом выкладывает.
— А Заяц?
— Сидит в норе, дышит. Хочет надышать на всю зиму.
— Вот глупый, — улыбнулся Ёжик.
— Я ему сказал: перед зимой не надышишься.
